— И уйду! — в голосе молодого человека послышались нотки обиды. — Уйду, и ты меня больше не увидишь!
— Уходи! — повторила девушка. — Уходи! Уходи! Уходи! Ненавижу тебя!
— Уйду! — теперь в голосе ее собеседника прорезалась обида.
— Уходи! — девушка повернулась к парню и зло посмотрела на него. — Уходи! Видеть тебя не могу! Ты мне противен!
— Дура!
— Сам дурак! — выкрикнула девушка и бросилась через пустырь к подъезду многоэтажки.
Парень же, развернулся и с какой–то мрачной решимостью зашагал в противоположную сторону, печатая шаг, словно шел по плацу.
Отчаянный крик подруги и злобный собачий рык заставил его обернуться.
Через пустырь к девушке несся, мощно отталкиваясь лапами, стаффордшир. А она стояла, оцепенев от ужаса, и даже не пыталась бежать или как–то защищаться. Окрик хозяина сбесившейся собаки поплыл над вечерним пустырем вместе с голосом девушки, смешиваясь в какой–то будоражащий душу коктейль.
— Женька…! — закричал парень и бросился к подруге. Помочь! Спасти! Подставить себя под укус!
Собака успела первой… Рык зверя… Последний отчаянный крик жертвы… Выстрел…
Кровь, кровь везде…
Парень подбежал к девушке одновременно с владельцем собаки. Хозяин пса — полный мужик с пепельно–бледным даже в желтоватом свете фонарей лицом — упал на колене возле бьющейся в агонии собаки, которой выстрелом разорвало грудь.
Парень не обратил на это внимания. Его не заботило происходящее вокруг. Он обнял
девушку, и, пока та всхлипывала у него на плече, приговаривал:
— Женька, я чуть не потерял тебя…
Если бы вновь обретшие друг друга влюбленные взглянули в сторону палисадника, то увидели, как в тени деревьев медленно истаивает, превращаясь в туман, фигура человека. А если бы они присмотрелись, то обратили бы внимание на странный наряд человека и его совсем неуместную в городе штурмовую винтовку. Но влюбленные не смотрели по сторонам.
И человек, счастливо улыбаясь, растворился в вечернем воздухе.
Олег/Lego_m/ МИРОНОВ
Рассвет над Бозумом
Всем сотрудникам ВЧК, не принявшим НЭП, посвящается.
Пришла пора Ленечке по дальнейшей жизни определяться. Неделя уже прошла с тех пор, как он и еще пятеро пацанов конкретных из Зоны вышли. Деньгами их не обделили, и направились они в самый крутой местный центр, в «Пьяную плоть». С тех пор лично он потратил уже десять тысяч, словно на престижном курорте в Швейцарии. Конечно, и здесь он ел сладко, и спал мягко, и не один, стареющие дамы и девочки, жаждущие приобщиться к романтике Зоны, каждый вечер у стойки бара бедра демонстрировали, сталкеров подманивали. Только выходцев из–за периметра здесь было немного. От бравой шестерки всего двое остались. Только Вася Пономарев, как поднялся в номер, так и не выходил из него с тех пор. И не просыхал. У него проблемы начнутся, когда деньги кончатся, месяца через два. Или печень забарахлит. Это может случиться в любой момент. Трое уже нашли свой предел прочности. Два инфаркта и инсульт. Леня на похороны не ходил. Совместный рейд — не повод для печали. А четвертый его спутник на второй день сел в камеру, и, учитывая, что девица из местного стриптиза к дальнейшей работе стала непригодна, очевидно, сел надолго.
Лет на семь–восемь, где–то так.
Так что, было Ленечке о чем подумать.
За спиной каблучки простучали. Пахнуло духами и дорогой косметикой для тела.
— Я за расчетом, — произнес мелодичный голос.
— Держи, — бросил на стойку конверт бармен.
Тонкие пальцы достали несколько купюр.
— Тут и половины нет, — заметила девушка.
— Согласно договору здесь все, а о чем вы с хозяином договаривались, мне неведомо, — отозвался бармен.
— Тебе повезло, что у меня нет пистолета, — вздохнула гостья. — Но, может быть, в
следующий раз я зайду сюда с автоматом. Постарайся умереть до этого времени сам.
Она аккуратно сложила банкноты в бумажник и пошла к выходу.
— Эй, куда ты торопишься? Мы еще не закончили, — плотоядно ухмыльнулся бармен, а наперерез девице уже двигались вышибалы.
У Ленечки пистолета тоже не было, зато в тазике прямо перед ним лежал нож для колки льда. Его он в руки и взял.
— Ты чего, это из–за нее твоего дружка посадили. Сейчас мы ее к койке привяжем, рожу страшную тряпочкой она сама уже прикрыла, и будем развлекаться, пока не надоест, — пустился в пояснения бармен.
— Я понял, я умный, — сказал Ленечка, — только вы в мои планы не вписываетесь. В них только я и она. А вас там нет.
И, держа стальной штырь на излете, взял девицу под ручку и двинулся к выходу. На такой поворот любители развлечений не рассчитывали и остановились. Двери парочка миновала без приключений.
Не успели они отойти на квартал, как девушка остановилась. Развернулась лицом к
Ленечке и приподняла плотную вуаль. Свежий багровый шрам пресекал все лицо, левый глаз был практически закрыт, и разорванные губы сложились в глумливую перекошенную улыбку.
— Если все еще хочется, придумывай быстро, куда пойдем. У меня самолет в Африку через два часа, — сказала девица. — Только личико я закрывать не буду, не надейся.
— Не люблю суетиться, — ответил Ленечка. — Так когда у нас рейс и куда?
Лететь пришлось с двумя пересадками. Сначала из Киева во Франкфурт, а уже оттуда — в Бозум. Тот в последнее время стал новым центром мира. Там после переворота разрешили свободное употребление любых наркотиков, легализовали все виды проституции и азартных игр. Каждую минуту в аэропорту садилось и взлетало шесть самолетов. Любители экзотики и рабы страстей летели в новый Эдем.
Опорой нового владыки страны являлась старая элитная часть юга Африки –
антипартизанская бригада «Черная мамба». Надоело им пиво пить на задворках жизни, и взялись они опять за оружие — отвоевывать себе долю лучшую. И отвоевали. Все солдаты стали офицерами, сержанты — старшими офицерами, а бывшие командиры превратились в банкиров, владельцев казино и плантаций, министров и дипломатов. Официальной религией страны стал культ Сети. Владельцы военных передатчиков считались его жрецами. Они
могли обратиться к Духу Сети за помощью и советом из любого места и в любое время. И действительно получить поддержку. Словом, деньгами и пулеметным огнем. В Центральном Африканском Королевстве их было не больше трех тысяч, и иметь устройство связи было престижнее, чем личный самолет.
На выходе вновь прибывшим предлагали расписаться на туристическом ваучере. На этом все формальности считались законченными. Перед Ленечкой и его спутницей еще стояла небольшая компания наркоманов из Бенилюкса, когда висевший у него на шее переговорник перешел на активный режим.
— Срочное сообщение по общему каналу. Массовые беспорядки в секторе с-4. Возможна попытка прорыва в гостиничный комплекс «Пирамида». Вывожу схему на тактический экран, — сказал привычный голос оператора.
В воздухе повисла голографическая картинка. К ней подбежал начальник пропускного пункта. По привычке козырнул, а потом задал вопрос. Оператор непринужденно перевел.
— Что будем делать? Ведь мы ближе всех?
Ленечка потер лоб.
— Объясни мне на словах, что нам надо делать и зачем? И какими силами мы здесь
располагаем? — спросил он у связиста.
— Рота охраны аэродрома и пять бронетранспортеров. Помощь уже идет.
— По машинам! — скомандовал Ленечка.
Война всегда начинается неожиданно, и тут главное не теряться. Кто не успел, тот
опоздал. И, возможно, — уже навсегда.
Наличие офицерского передатчика на белом и гражданском человеке было достаточным основанием выполнять его приказы. Африканцы полезли на броню, а Ленечка потащил за собой и бывшую исполнительницу стриптиза.
— Черт его знает, что сейчас начнется, будь рядом, — пояснил он ей свои действия.