– Брось, Лави, ты только что описал его эмоциональным как скалу, так что ждать осознания я буду до Второго Пришествия, – невесело ухмыляется Аллен. – Тут мне придется самому его подталкивать.
– Думаешь, получится? Он упертый, – сомневается рыжий.
– А мне ничего другого и не остается, Лави, – вздыхает тот. – Расскажи мне что-нибудь еще.
– Вечер очень быстро перестал быть томным? – Тикки появляется как черт из табакерки, и Аллен привычно вздрагивает.
– Есть повод, Тикки.
– Да уж, рассказать кому – не поверят. Самурай и Пианист, – вполголоса отзывается Лави, пока Тикки усаживается.
– Вот и не вздумай рассказать кому-нибудь, – торопливо предостерегает Аллен.
– Что я пропустил? – Тикки оглядывает сосредоточенные лица, и нехорошее предчувствие впивается в кончики нервов.
Лави вопросительно смотрит на Аллена, и тот кивает.
– Аллен осознал Канду.
– И я не собирался скрывать это от тебя.
Тикки несколько секунд смотрит то на одного, то на другого, а потом тянется к бутылке и наполняет бокал до середины. Он делает несколько маленьких глотков и достает сигареты.– Я его убью, – тихо и абсолютно спокойно говорит он.
– Ну уж, Тикки… – начинает было Лави, но тот останавливает его жестом.
– Поверь мне, Малыш, это будет самым меньшим из зол, – Тикки внимательно смотрит на Аллена. – Связь вы еще не заключили, а значит, у тебя есть все шансы выжить.
– А ты и вправду думаешь, что я сдамся без боя? – так же серьезно отвечает Аллен.
– Я знаю вас обоих достаточно, чтобы понимать, что у вас ничего не будет просто, – теперь на лице Тикки неподдельное страдание. – И все проблемы достанутся тебе, Аллен. По крайней мере, пока вы не заключите связь. А это может случиться еще очень не скоро. Поэтому я выбираю живого и относительно вменяемого тебя, вместо мертвого.
– Спасибо, Тикки, на добром слове, – ерничает Аллен. Боль в левой руке ползет по локтю, и Тикки обращает внимание на сведенные судорогой пальцы.
– Я не шучу. Ты – моя семья, – он берет левую ладонь Аллена в свои руки и начинает мягко разминать.
– Я понимаю, – выдыхает Аллен и чувствует, как понемногу начинают расслабляться мышцы. – Но ты же знаешь, что для меня чем сложнее задача, тем лучше. И я полностью осознаю, через что придется пройти.
– Малыш, мы всего лишь заботимся о тебе… – вздыхает Тикки, не выпуская его руки, но Аллен его останавливает.
– Я все решил, Тикки. Я буду бороться, – Аллен поднимает на него не терпящий возражений взгляд. – И Лави…
– Что? – Лави, застывший над их руками, отмирает.
– Хватит ревновать Тикки ко мне.
– Да я не… – отнекивается тот, краснея, а Тикки заинтересованно смотрит на него.
– Ты – да. С первой встречи себя выдаешь. А это, – Аллен указывает на их руки, – всего лишь массаж старой травмы. Мы с Тикки действительно как семья, и, несмотря на альф и омег, никогда не думали друг о друге в «том» ключе. Так что прекрати.
– Хорошо-хорошо, я понял, – быстро соглашается Лави, а сам вздыхает от облегчения про себя. Его это коробило, но сделать он ничего не мог, теряясь в догадках и предположениях. Он верит Тикки, но раз уж и Аллен об этом говорит, то и думать об этом больше не стоит.
– И что ты собираешься делать? – спрашивает он.
– Пока не знаю, – Аллен доливает себе виски. – Буду разрабатывать план. И прошу вас, никому ни слова. От этого будут зависеть наши жизни.
Тикки и Лави синхронно кивают, а Аллен понемногу приходит в себя. Ему действительно стоит составить план своих действий – ведь ждать милости от судьбы никогда не входило у него в привычку. Скорее даже наоборот. Он всегда старался нанести упреждающий удар. И в этой ситуации он не намерен отходить от своих правил.
***
На прикроватном столике громко тикает будильник. Темноту комнаты разделяет надвое тусклый свет из-за неплотно сдвинутых штор. Аллен судорожно вздыхает, прислоняется к стене и сползает по ней на пол. Он чертовски устал. Сегодняшняя ночь стала решающей – ловушка захлопнулась. Когда пришел этот заказ, он подозревал, что будет много мороки, но не думал, что столько. Несколько недель он почти не спал, рука болела не переставая, а он, кажется, поседел заново от перенапряжения. Но оно того стоило. Когда наступит развязка, за триумф его никто не осудит. Он вполне заслужил все причитающиеся почести. Он устало улыбается, кое-как перебирается в постель и как только получает последнее подтверждение по телефону, тут же засыпает. Утром ему уже не нужно будет куда-то спешить и что-то решать.
Накануне вечером он встретил Лави. Рыжий несся так, что чуть не сбил его с ног на переходе. Начавшийся ливень не радует ни одного, ни другого, и Лави торопливо тащит его под ближайший навес. Им оказывается маленькая кофейня. Лави тут же заказывает «глясе», а Аллен просит оставить кофейник с «американо» на столике. Ему бы не заснуть на ходу, что тут же подмечает Лави.
– Хреново выглядишь, Аллен, – задумчиво произносит тот.
– Спасибо, стараюсь, – по привычке огрызается он, и Лави улыбается.
– Слышал тут, что ты нам решил помочь.
– Если бы все было так просто, – вздыхает Аллен и еще раз наполняет чашку.
– Канда ходит довольный, как бегемот, – хвастает Лави.
– Ну хоть кому-то хорошо…
– Да брось. Канда, конечно, тот еще маньяк, но разобраться с «Акума» давно пора, – отнекивается рыжий и заговорщицки поглядывает на Аллена. – И сдается мне, что без твоего участия не обошлось.
– Ничего не знаю, – фыркает Аллен, у него начинает болеть голова.
– Ладно. Но ты и вправду плохо выглядишь. Будь осторожнее, – на самом деле за дружеской бравадой Лави скрывается неподдельное участие.
– Хорошо, – клятвенно обещает он.
А через пару часов, после того, как они расходятся, Аллену звонит Тикки.
– Малыш, ты совсем себя не бережешь… – начинает ныть трубка.
– У Лави слишком длинный язык. Он за это когда-нибудь поплатится, – усмехается Аллен.
– Я его прикрою, если что, – парирует Тикки и уже на полном серьезе продолжает. – Малыш, ты же знаешь, что тебе не стоит перенапрягаться.
– Тикки, три года прошло. Я уже вырос.
– А вместе с тобой выросли и твои запросы. Так что не делай из меня дурака. Лави сказал, что ты в ужасном состоянии.
– Лави показалось. Все со мной в порядке.
– Лави не подозревает пока, на что ты способен. Он видел лишь вершину айсберга. А вот я достаточно хорошо представляю, чем ты занимаешься. И всего лишь хочу, чтобы ты был осторожен.
– Я осторожен, Тикки, – заверяет Аллен. – И раз уж ты так печешься о моей работе, почему не сказал, что Джасдеби здесь? Я был весьма удивлен.
– Я думал, ты знаешь. Близнецы уехали вместе со мной, но в аэропорту наши пути разошлись. Как они? – рассказывает Тикки.
– А ты как думаешь? – усмехается Аллен. – Бодры, веселы и жаждут деятельности. Тоже не ожидали меня увидеть.
– Надо бы нам всем вместе встретиться, – мечтательно тянет Тикки. – Лави им понравится. А они – ему.
– Лави всем нравится, – смеется Аллен.
– А то, – довольно соглашается тот и спохватывается. – Ты меня сбил, Аллен. Итак, «Акума». Граф расстроится, если узнает, что ты в это влез.
– Граф не узнает. До поры, до времени. А потом поймет, – отвечает Аллен. – В конце концов, это обычное дело для меня.
– Для тебя. А он может посчитать это предательством, – сомневается Тикки.
– Ты так говоришь, будто «Акума» – его детище, – возражает тот. – Он всего лишь спонсирует их иногда. Группа образовалась уже очень давно, и без его участия. К тому же такая чисто грубая сила ему не интересна. Он – фанат интеллектуальной игры. Так что все в порядке.
– Что ж, если ты так думаешь, – соглашается наконец Тикки. – И все равно, будь осторожен.
– Непременно, – серьезно говорит Аллен и отключается.
Волнение Тикки не беспочвенно. Даже не зная всего и догадываясь лишь о половине, он имеет полные основания за него беспокоиться. Группировка «Акума» обширна на всех континентах. Она включает в себя, в основном, самых отпетых и безумных преступников. Беглых заключенных, наркоманов да и просто отморозков. Занимается всем: от рэкета и вымогательств, до уличных потасовок и торговли наркотиками, не гнушаясь ни проституцией, ни убийствами, ни грабежом. Аллен столкнулся с ними еще в пятилетнем возрасте. И заработал на память о встрече шрам через левую щеку. Его приемный отец, Мана, в бытность свою детективом, никогда не сидел долго на одном месте, мотаясь по разным городам и иногда ввязываясь во всяческие заварушки. Одна из них унесла его жизнь и чуть не стоила жизни Аллену. «Акума» тогда были подобны бешеным зверям, которые разрывали на части любого, кто вставал у них на пути. Однажды им оказался Мана. В тот раз ему не стоило брать с собой Аллена. Маленький мальчик был приучен вести себя тихо, вот только не отреагировать на избиение отца не смог. В итоге Мана не мучился долго. Перед смертью он просил Аллена бежать, идти, не останавливаться, но мальчик застыл в шоке над простреленным телом отца. Лицо заливали слезы и кровь. Рассеченные кастетом бровь и щека горели огнем, но он не чувствовал его. Даже когда настоящий огонь полыхал в маленькой комнатке и неистово облизывал его левую руку, он не отреагировал. Только прибывшие пожарные смогли привести его в чувство, вытащив из подожженного здания. Тело Маны обратилось в пепел. А у Аллена с тех пор шрамы и волосы цвета снега. И с тех же пор он приложил немало усилий, чтобы членов этой банды было гораздо меньше в живых или на свободе. Он не простил себя, но быстро научился не стесняться своей внешности. Это стало платой за самую страшную его ошибку, и больше он ее никогда не повторит. Повзрослев и обзаведясь определенными навыками, Аллен периодически сталкивался с «Акума», но ни одна встреча не закончилась для тех хорошо. Аллен об этом позаботился. Вот и сейчас, начав разрабатывать схему, он приятно удивился, когда понял, что без них – никуда. Изначально он планировал мелькать перед глазами Канды как можно чаще и ненавязчивей, но быстро понял, что так просто он на себя внимание не обратит. Нужно что-то более весомое, что-то, что действительно его поразит. И тогда родилась идея. Полгода Аллен звонил, писал, бегал, настаивал, знакомился, искал и не находил, вновь искал и торжествовал. Выполнял самую черную работу, не пренебрегая ни чем. И понемногу добился своего – имя Пианиста и здесь зазвучало в полголоса и с опаской. А с Кандой они даже несколько раз пересеклись: однажды на «сходняке» местных криминальных авторитетов, потом виделись в подпольных клубах и казино. Но каждый раз Аллена встречал лишь холодный взгляд, а он каждый раз вздрагивал, почуяв такой приятный и будоражащий запах своего альфы. Поначалу ему было тяжело. Тело буйствовало, прося немедленного присутствия, контакта, близости и связи, а потом, понемногу, Аллен смог его присмирить. Он многое пережил за свои неполные 19, но никогда не жаловался на то, что легко теряет над собой контроль. Выдержка и на этот раз ему не отказала. Все, что он себе позволил, это украдкой наблюдать да одно единственное фото на телефон издалека. Он тогда чуть не вывалился из такси, завидев знакомую макушку в компании Лави у какого-то бара. Слава Богу, с тех пор он ему хоть сниться каждую ночь перестал. Но, так или иначе, дело с «Акума» должно сдвинуть их отношения с мертвой точки. Сложнее всего для Аллена было донести мысль до главенствующей верхушки «ЧО», что «Акума» вконец зарвались, потеряли всякий страх и мешают им. Он словно нитку вдевал в иголку, медленно, старательно подталкивая и наводя на нужные выводы. Где-то слил информацию, где-то приукрасил, где-то пустил слух, а что-то пришлось и в жизнь воплотить. А уж сделать так, чтобы именно к нему обратились за услугами, Аллен мог всегда. Совсем скоро «Акума» прижмут хвост и поуспокоятся. Развязывать полноценную войну он пока не намерен, а вот «поиграть» вполне не прочь. И только одно маленькое «но» ему мешает. Он не осознает его, это что-то незначительное и неважное, но Аллену кажется, что он про что-то забыл. И это вполне может принести неприятности. А может и нет, тут не угадаешь. Он какое-то время пытается вспомнить, а потом машет рукой. Прямо сейчас у него есть дела поважнее.