А потом колдографию вырвали из рук.
— Пьяный Поттер — это просто возмутительно, — высокомерно заявил Драко.
— Эй! — возмутилась Гермиона. — Отдай!
— Нет, — Малфой аккуратно складывал фото вчетверо.
Гермиона попыталась забрать, но Малфой поднял руку над головой.
— Ты что? — Гермиона попыталась дотянуться до колдографии и даже пожалела, что оставила палочку в комнате.
— Скучаю по Поттеру. Буду смотреть на него вечерами, — Малфой спрятал колдо за спину и теперь пятился, не давая Гермионе его забрать. Игру прервал Блейз, который ловко выдернул сложенный листок у Малфоя из пальцев и вернул Гермионе.
— Спасибо, Блейз. Ты очень мил, — засмеялась Гермиона, разворачивая фотографию.
Малфой отреагировал на выходку Забини неожиданно резко вжав того в стену и приставив к горлу палочку.
— Драко ты что, озверел? — промямлил ошарашенный Блейз.
— Какого черта ты влез? — прошипел Малфой, чем изрядно удивил Гермиону.
Она внимательно уставилась на фото, чтобы понять, что конкретно возмутило блондина. Пара, целующаяся на заднем плане в правом верхнему углу, показалась ей знакомой. Она присмотрелась. И в неверном свете свечей узнала Рона. Он, сидя за столиком, страстно целовал какую-то девушку. В груди свернулся болезненный комок, мешая нормально дышать.
— Если сейчас она заплачет, я растворю в твоём теле все кости, — шипение Малфоя вырвало ее из оцепенения.
— Прекрати, он не виноват, я бы все равно увидела, — Гермиона подняла глаза от колдо.
Малфой разочарованно вздохнул и отпустил Забини, тот поспешил скрыться в глубине коридора.
Гермиона ещё раз взглянула на колдографию.
— Этого следовало ожидать, — слёзы сами прочертили дорожки на щеках. Она не собиралась плакать. Но глаза были не в курсе этого решения.
— Сначала он перестал отвечать на письма, потом не приехал на рождество. Я должна была догадаться.
— Не плачь, пожалуйста, — Малфой обнял её, заставив опустить руку с колдографией.
— Не могу, — Гермиона уткнулась в его плечо. И почувствовала, как теплые пальцы зарываются в её волосы.
Комок в груди никак не желал исчезать. А слёзы не хотели переставать литься. Обида и боль неслись по венам, заставляя тело вздрагивать в беззвучных рыданиях.
— Хочешь быть моей девушкой, Гермиона? — спросил через некоторое время Малфой, и она почувствовала, что он улыбается.
— Я что, настолько жалко выгляжу, что даже твоё сердце дрогнуло? — тихо проговорила она не поднимая головы.
— Если бы я хотел тебя утешить, я предложил бы тебе шоппинг.
— Да? — магловское слово из уст Малфоя заставило Гермиону улыбнуться.
— Да, — выдохнул Малфой. — Хотя, по магазинам тоже можем пройтись, но попозже, сейчас у меня есть срочное дело.
— Что ты задумал? — Гермиона подняла голову и вытерла глаза рукавом.
— Страшный кровавый ритуал, как и положено темному магу.
Малфой сделал большие глаза и снова улыбнулся.
— Не уверен, что сработает, — буднично продолжил он. — Но это не так важно. Главное — если сработает, я буду иметь полное право заточить тебя в своем поместье и любить до конца жизни.
— А я что должна делать?
— Было бы неплохо, если бы ты любила меня.
— А если я не хочу сидеть всю жизнь в поместье.
— Можешь лежать или стоять.
— Драко!
— Что?
— Я думала, ты не любишь сказки.
— Не люблю. Какие сказки? Ты навсегда останешься в доме с чудовищем, которое складывает книги в алфавитном порядке, а одежду — по цветам.
— И отмечает важные абзацы в учебнике синими закладками, а не красными.
— Красный меня бесит.
— Красный означает «важно».
— Любой цвет может означать «важно».
— Но если это красный, то поймут все.
— А я не хочу, чтобы понимали все. Мне тебя одной хватит.
— И никто не придёт меня спасать?
— Даже если придёт, ты не захочешь, чтобы тебя спасли, обещаю. Так ты хочешь быть моей девушкой?
— Хочу. Проводи свой ритуал. Будешь кусать меня и пить кровь?
— Твоя уже пролита. Теперь моя очередь.
— Ты что серьёзно, что ли? — Гермиона отстранилась и внимательно посмотрела на блондина.
— Ты сомневаешься?
— Ну, вообще-то, звучит не слишком правдоподобно.
— То, что земля круглая, тоже звучит неправдоподобно, но в этом ты не сомневаешься.
— Это другое дело…
— Послушай, я сейчас должен очень срочно встретится с Джорджем, пока Забини не сообразил, зачем мне кольцо. Ты уже не плачешь, постарайся не начинать до моего возвращения, хорошо?
— Ладно.
— Я вернусь к вечеру и… Не знаю. Сходим на свидание?
— Ладно. А мы теперь…
— Очень надеюсь. Напиши Уизли, что ты от него уходишь, — Драко улыбнулся и, приподняв Гермиону за талию, посадил на подоконник. — Можешь написать, что уходишь ко мне.
— А если письмо до него не дойдёт?
— Перечитает ещё раз, не маленький. До вечера, Гермиона.
Драко поцеловал ей раскрытую ладонь и очень быстро ушёл.
Гермиона некоторое время рассматривала пейзаж за окном. Все это было как-то не романтично, странно, и до ужаса просто. Вполне логично, конечно, но все же. До ужаса проницательный Малфой, и так вовремя открывшаяся измена Рона. Хотя, стоит принять во внимание, что Малфой почти все время рядом с ней, и когда бы Гарри не прислал эту фотографию, он бы наверняка её увидел. Увидел и воспользовался случаем. В голове всплыла фраза, брошенная Драко в гостиной часом ранее: «Зачем проигрывать, если можно выиграть?». Действительно. В конце концов, Гермиона ведь сама этого хотела. Ну, не этого, но…
Она помотала головой и спрыгнула с подоконника. Вернувшись за палочкой в комнату, она тут же наткнулась на Панси.
— Так ты серьезно не знала насчет платья? — спросила та, подкрашивая перед зеркалом губы ярко-красной помадой.
— Нет.
— Хм, Эббот, ты должна мне десять галеонов. Нашлось то, чего наша заучка не знает.
— Пять, а не десять, — эта информация не по учебе, — парировала Ханна, роясь в своём сундуке.
— Говорить о присутствующем в третьем лице невежливо, — повторила Гермиона слова Малфоя.
— Двадцать галеонов на базу, Паркинсон! — взвизгнула от счастья Эббот. — Они — два сапога пара, я выиграла!
— Вы что, поспорили?
— Подожди считать мои галеоны, — фыркнула Панси. — Может, эта льдина ещё не предложит ей ничего.
— Он предложил тебе встречаться? — Ханна бросила сундук и с надеждой взглянула на Гермиону.
— Ну… Я не знаю. Это же Малфой, я не уверена, что он предложил мне именно это… — Гермиона взяла палочку и хотела выйти, но Паркинсон заступила ей дорогу.
— Да ладно тебе, Грейнджер, если ты щадишь мои чувства — спасибо, конечно, но двадцать галеонов — это не шутка.
— Я правда не знаю. Я плакала… Возможно, он пожалел меня…
Эта мысль только что пришла Гермионе в голову, и она ей сама ужаснулась.
— Малфой никого не жалеет, даже себя, — уверенно сказала Панси. — Ну так что, он тебе предложил?
— Лучше расскажи, почему ты плакала в присутствии Малфоя, — Ханна присоединилась к Паркинсон. И теперь выход из комнаты был закрыт двумя очень решительными телами.
Гермиона вздохнула, в конце концов, все узнают. Она протянула Ханне колдографию, и обе девушки жадно на нее уставились. Гермиона стоически наблюдала и ждала реакции.
— Поттер и Финниган бухают?
— Дура, в угол смотри.
— Бар «Под скелетом»?
— Эббот, ты совсем, что ли? В другой угол!
— Ого!
— Козел! — Панси сжала кулаки.
— Сама-то… — попыталась вставить Ханна.
— Я девушка! И Слизеринка! А этот — каких-то пару месяцев яйца в штанах не удержал!
— Вот же скотина! — поддакнула Ханна.
— Любовь моя, ты готова? — в комнату вошел Блейз, одарив всех присутствующих лучезарной улыбкой.
— Ты — кобель, скотина, козел! — заорала на него Панси.