Тогда Эрни и спрашивает: «А как быть с Роуки? Может, Роуки тоже в этом участвовал?» А Эрни ему: «Ты, Тэффи, перед тем, как ехать, доставал свой ножик». А Тэффи и говорит: «Это вранье». А когда я спросила, здорово они порезали того типа, Тэффи лишь хихикнул, а Эрни сказал: «Здорово».
«Очень здорово?» — снова спрашиваю я, а Эрни и отвечает: «Король думает, тот тип в ящик сыграл».
Ее стакан был пуст. Она посмотрела на Нормана.
— Еще хочу.
— Хватит. — Перед ней сидел уже не мужчина, а полицейский. — Ты поедешь со мной.
Она взяла его за руку.
— И ты обо мне позаботишься?
— Позабочусь.
Они поехали в участок, где Джин дала показания.
— Мне придется сходить в полицейский участок, — сказал в понедельник утром Лейну Хью. — Там сегодня, проводят опознание. Вы, наверно, помните, что я тоже был в четверг в Фар Уэзер.
— Неужели ты думаешь, я мог об этом забыть? — пропел Лейн. — Ведь если ты не читаешь под столом «Бэннер» или не пишешь статейки для других центральных газет, которые все равно никто не напечатает, ты бежишь попить кофейку с этим твоим дружком мистером Фэрфилдом. Вот тебе совет, мой мальчик: либо ты бросаешь все это к чертовой матери и занимаешься текущими делами для своей газеты, либо ты можешь не вернуться с одного из своих кофепитий. Усек своими возвышенными мозгами?
— Разве я что-то провалил?
— Провалил? — Лейн стал набивать одну из своих трубок. — Сегодня уже понедельник, мой мальчик. Уже произведены аресты, о коих мы сообщили читателям. Полицейский суд, сам процесс — вот те материалы, которые мы в свое время поместим на наших страницах. Но я не хочу, чтобы репортер «Гэзетт» ползал по всем углам и заглядывал под каждый камень. Усек мою мысль?
Майкл поднял голову от пишущей машинки.
— Кстати, сегодня состоится Сэвингтонский турнир по кеглям. Одним словом, делу время, потехе час.
— Очень забавно, — оценил Лейн. — И чрезвычайно остроумно. Но самое забавное состоит в том, что наш внештатный юморист прав. «Гэзетт» — издание местное, и наши читатели в первую очередь ищут в ней сообщения о местных событиях, о которых им больше негде прочитать. Ладно, валяй на свое опознание, но чтобы к двум часам был в редакции.
Хью шагал по Хай-стрит под реденьким и каким-то больно уж теплым для этого времени года дождем. В приемной уже ожидали кривобокий Джо Пикетт, мрачный и насупленный доктор Макинтош и девчушка, чьи фейерверки он зажигал в тот злополучный вечер. Рядом с ней сидел незнакомый мужчина, наверное, ее отец. Вошли Твикер, Лэнгтон и сержант Норман.
— Сегодня мы проводим опознание, — обратился к присутствующим краснолицый флегматичный Лэнгтон. — Вы выйдете по одному во двор, где мы выстроили несколько человек, приглядитесь к ним спокойно, без спешки, а потом скажете нам, не видели ли вы кого-нибудь из этих людей на лужайке в Фар Уэзер вечером пятого ноября. Именно пятого, а не раньше или позже. Нас интересуют только те, кто был на лужайке в тот вечер. Ясно?
Первым вызвали доктора Макинтоша, за ним Морин Дайер с отцом.
— А я видел вас раньше, — сказал Хью Джо Пикетт. — Вы тот самый репортер, который был у нас в тот вечер. Верно?
— Прошу вас не разговаривать, — казенным тоном приказал стоявший у дверей Боб Пикеринг.
Наконец вызвали Пикетта, а вслед за ним Норман крикнул:
— Мистер Беннет.
Они шли рядом по коридору, и Норман развязно спросил:
— Так это вы работаете в «Гэзетт»?
— Да.
— Ваш нюх в этот раз здорово сработал. Интересно, скольких из них вы опознаете.
Они вышли на маленький дворик. Там выстроилось двенадцать подростков, все в плащах либо макинтошах, нахохлившиеся, понурые. Хью медленно шел вдоль шеренги. Да, все это здорово смахивало на фарс, но фарс трагический, ибо он должен был указать пальцем на Гарднера. Но странно, сейчас он уже не чувствовал той уверенности в своей правоте, какая была у него в субботу утром. А ведь он надеялся именно на нее — что можно было разглядеть за тот короткий миг, когда в его душе не было и намека на предчувствие беды. Мимолетное впечатление… Оно могло оказаться ошибочным. На короткое мгновение лицо Лесли Гарднера полностью заслонило лицо Джилл: такой же курносый нос, короткая, как у ребенка, верхняя губа, которая почему-то не вызывала жалости, а лишь говорила о решимости характера. Но взгляд у парнишки еще совсем детский и какой-то испуганный. К Хью подошел Твикер и спросил:
— Узнали кого-нибудь? Может, еще пройдете разок вдоль шеренги?
— Нет. Я уже узнал его.
Хью. уверенно указал пальцем на Гарднера. Тот пошатнулся под его пристальным взглядом.
Норман сделал в своем блокноте пометку.
— Я вас слушаю, — теребил Твикер Хью.
— Это тот самый, с которым мы боролись в тот вечер. Он вырвался от меня и побежал в сторону Корби.
— Ясно. Ну-ка, скажи что-нибудь, — велел он Гарднеру.
— Меня зовут Лесли Гарднер, — выдавил тот.
— Теперь скажи: «Всыпь ему, Король!»
Во взгляде Гарднера что-то дрогнуло.
— Всыпь ему, Король! — таким же бесцветным голосом сказал он.
Твикер вопросительно глянул на Хью. Тот пожал плечами:
— Трудно сказать. Ведь всего три слова. К тому же тогда я не обратил на них особого внимания.
— Ясно, — процедил Твикер. Норман захлопнул блокнот. Хью был свободен.
Начальник полиции только что позавтракал, и настроение у него было приподнятое.
— Итак, что имеем на сегодняшний день? — спросил он у Твикера.
Твикер докладывал сухо, но отнюдь не равнодушно. Лэнгтон сидел здесь же, как всегда бесстрастный, но внимательный. Норман что-то чертил в своем блокноте.
— Первое: все пять подростков арестованы. Это Боган, Жарков, Эдвардз, Гарднер и Гарни. Шестой, Джоунз, подвергся допросу, дал обвинительные показания, касающиеся двух сообщников, и после этого сбежал из дому. — Твикер сделал паузу. Норман перестал чертить в блокноте. Лэнгтон рассматривал свои большие руки. Начальник полиции поглаживал усы. — Не вызывает никакого сомнения, что все шестеро подростков замешаны в случившемся за две недели до этого инциденте на танцах. Не вызывает никакого сомнения и то, что все шестеро вечером пятого ноября были в Фар Уэзер, в чем они уже сознались, хотя поначалу и отрицали этот факт. Весь вопрос в том, кто именно совершил преступление.
Второе: у нас есть четыре свидетеля. Первый, Джо Пикетт, приходящий садовник, в четверг вечером стоял рядом с Корби. Он видел нож, хотя затрудняется сказать, в чьих именно руках. Гарни, которого его дружки зовут Королем, вожак их банды, так что вполне резонно предположить, что преступление было совершено им. Кроме того, Пикетт ошибочно опознал еще двух подростков.
Твикер замолк. Все остальные тоже молчали.
— Второй свидетель, доктор Макинтош, тоже какое-то время стоял рядом с Корби, но потом отошел от него. Он тоже утверждает, что на Корби напало «два или три подростка». Сегодня утром он смог с уверенностью опознать лишь одного Гарни.
Третий свидетель — одиннадцатилетняя девочка по имени Морин Дайер, дочь местного фермера. Она опознала в Гарднере того подростка, который ее толкнул. Говорит, будто бы видела, как в его руке блеснул нож. Репортер местной газеты, Хью Беннет, тоже узнал в Гарднере парня, который сшиб девочку. Беннет боролся с Гарднером, нащупал в его кармане что-то твердое и видел, как тот бросился в сторону Корби.
Начальник полиции звенел в кармане мелочью.