Весь день обида и досада,что не удалось погулять по Москве, сидят где-то внутри меня и время от времени подступают к горлу.Но постепенно чувство это рассеивается уступая место благодушию и умиротворенности. У больничной жизни тоже есть свои светлые стороны. Впервые за очень долгое время мне никуда не надо было спешить. Наконец можно расслабиться. " Полежу," -думал я-"дней десять,хоть отдохну".
На балконе. Виктор,как коренной москвич,показывает мне Москву:
--Это Кремль,это Москва-река, там посольство Ирака(Ирана). А это-говорит он показывая на белоснежное здание -- здание СЭВа. --А-а,- говорю я, хотя прекрасно знаю что это здание Моссовета.
БЛИЖЕ К ПОЛУНОЧИ ПЕРВОГО ДНЯ
--А сейчас чаек скипятим--Витька (именно так, к своему собственному удивлению, я скоро стал называть соседа по палате, несмотря на то, что он был ровно в два раза старше меня. Этому способствовали некоторые черты его характера, как то несерьезность, бьющая через край общительность и фонтанирующая разговорчивость) достает кипятильник. --А в чем? -- я заинтересован. --У меня все есть, я человек опытный--он вытаскивает из тумбочки литровую кружку. Я спешно выкладываю из своей тумбочки все съедобное.Мы ставим между кроватями два стула,накрываем их газетой и валим на этот импровизированный стол все припасы.К этому времени вода закипает и Витька сам заваривает чай. --Чтобы правильно заварить чай--говорит он--необходимо перед заваркой положить в кипяток кусочек сахару.
Затем , накрыв кружку бумагой мы оставляем чай настаиваться, а сами выходим на балкон. Ночная прохлада сразу же забирается мне под мастерку. Я подхожу к перилам. Передо мной ночная Москва. До самого горизонта разбросаны огоньки. Но не так густо как я мог бы себе представить. Или все спят, или мы находимся в каком-то административном районе. Где-то возле горизонта вспыхивает неоновая реклама. Там же светятся рубиновые звезды Кремля. Веет прохладой с реки. Мы разговариваем. Витька, невзирая на подписку о некурении, курит,сидя на корточках. Я все больше замерзаю. Наконец мы входим в палату и садимся за трапезу.
В первый день с провизией , конечно , небогато,не сравнить с последующими нашими пирами.Надо сказать что аппетит у меня вдруг зверски возрос и я, чтобы ублажить свой развоевавшийся желудок, вынужден был почти все время что-то жевать,вызывая постоянные насмешки со стороны Витьки.Всвязи с чем я и поправился до операции на 4,5 кг. Каждый вечер у нас была курица и что-то еще.Весь низ холодильника в столовой был забит нашей с Витькой провизией.Каждый раз,перед нашим ночным ужином мы ходили на кухню и брали из холодильника пакет с цифрой 908 и хлеб оставшийся после общего ужина. Потом , когда я относил пакет , который был уже намного легче, мне было почему-то боязно входить одному в темную столовую. Зайдя туда я моментально включал свет,а уходя выключал и быстро шел к себе , при этом у меня было ощущение что кто-то смотрит мне в спину.
Впоследствии наши трапезы стали протекать иной раз шумно,весело и это повлекло в наш адрес нарекания со стороны соседей.Однажды мы слишком уж развеселились и вдруг со стороны 907 палаты в стену постучали.Там жили девушки. Витька сразу стал серьезным и даже почти перестал косить (он очень дорожил своим койкоместом и боялся как бы его не выгнали за какую-нибудь провинность), но потом он решил что это сделал я и вновь повеселел.В тот вечер мне так и не удалось убедить его в обратном.На следующий день он спросил у соседок и был вынужден признать мою правоту.
Здесь я закончу описание первого дня.Оно получилось довольно длинным по двум причинам.Во-первых - первый день всегда запоминается подробнее остальных.Во-вторых - необходимо как-то ввести читателя в курс дела.Далее повествование теряет свою стройность и последовательность и вырождается в отрывочные всплески памяти с весьма приблизительной хронологией.
ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ ДНИ
Лаборатория внешнего дыхания. На шкафу - минибаобаб. Поразила медсестра. Наверное она работала в детсаде. Встает на цыпочки "Вдохнули". Отмашка руками - "Выдохнули".
Реанимация и операционная здесь находятся на верхних этажах, поэтому когда больные спрашивают друг друга: "Ну что, скоро тебе туда?", показывая пальцем в потолок, это всегда имеет второй, юмористический смысл. В моде здесь анекдоты типа: Больной: "Сестра, может в реанимацию?", "Нет, доктор сказал в морг - значит в морг"
Солнечный яркий день. Мы: я, Витька и Абдусалямов идем в магазин. Через проходной тенистый двор выходим к универмагу. Заходим в хоз. отдел. А. покупает себе ножницы. Я смотрю рубашки. Выходим. Идем в другой универмаг. Действие разворачивается в районе Усачевского рынка. Ходим как спортсмены. В трико и тапочках. Напротив "Каучука" я покупаю Маме кошелек. Выхожу. Стоим с Витькой у киоска и ждем А. Он выходит. В руках свернутые трико с лампасом. Идем обратно. Яркое солнце. Последние дни лета. Еще все зеленое. Погода чудесная. Идем не торопясь. На подходе к ВНЦХ я предлагаю обмыть покупку. У меня есть одеколон. (шутка)
Я сижу в холле и смотрю телевизор.Чувствую как постепенно спина и поясница занемевают и наливаются скрытой еще болью.Но вот телевизор выключен.Надо вставать.Жду пока все отвернутся,затем резко отталкиваюсь руками от дивана и в два приема , кое-как , выпрямляюсь,но не до конца .Иду в палату и ложусь.
Мне сказали , что в понедельник меня будут зондировать.Я обрадовался что так быстро.Витька тупо гнет свою линию насчет того что мне нужно сейчас прооперироваться - институт подождет , о здоровье надо подумать.Я его не слушаю. Вышли на улицу.Идем мимо кожников в белых перчатках,по небольшому скверу.Деревья еще не знают что уже конец августа и стоят совсем зеленые.Заходим за густой куст.Там на бетонной конструкции, оставшейся после ремонта , лежит человек.Он греется на солнце.Он не загорает , а именно греется.Потому что одет он в полный комплект больничного белья.Услышав наши шаги, человек просыпается,проворно слезает с конструкции и уходит.Хотя на улице солнечно,но все же наступающая осень дает о себе знать.Дует противный холодный сквозняк.Витька закуривает.Именно за этим мы и шли сюда.Конспирация. Здесь со всех берут подписку, что на время лечения больной обязуется бросить курить. А Витька к больничным правилам относится с большим пиететом по указанной выше причине. На самом солнцепеке лежит сырое замшелое бревно. На нем постелена газета. То как она примята ясно указывает на то, что недавно на ней сидели. Садимся и мы. Витька говорит. Яркие картины его биографии предстают передо мной. Но вот сигарета докурена. Мы идем обратно. Под ноги мне падает сережка ясеня. Она похожа на бумеранг или на растопыренные зячьи уши. Я кладу ее в карман.