жалуется по телефону лично Леониду Ильичу. Тот по
инстанциям вниз выражает недовольство. Дошло дело до
ВНИИ НП. «Кто авторы регламента?!» – Уупсс!! – как
говорят в одной заатлантической стране. Руководителей
разработки, чьи главные подписи под регламентом, там было
двое. Один, уже после выхода на пенсию, в период короткого
послабления эмигрировал и проживает в городе Хартфорде у
родственников, а второй помре, но сын его, тоже участник
работы, жив и находится в отказе, без пяти минут Узник
Сиона. Чем бы это разрешилось в более ранние времена,
35
боюсь и гадать. Но и тут директор института с двумя
дюжинами запасных кальсон и небольшой бригадой
специалистов вылетел в Гавану, буквально, не дожидаясь
самолета. По прилете они вместе с пусконаладчиками,
монтажниками и ГИПом из ВНИПИ кинулись в самый дым,
понимая, что назад лучше не возвращаться.
Всегда приятно сообщить, что триллер имеет благополучный
конец. Оказалось, что сварщики кое-что, как всегда,
приварили не совсем по чертежу. Так что – тут было не
страшное сионошпионское вредительство, а нормальные
пусковые трудности. Дым кончился, установка стала давать
вполне качественный водород согласно регламенту, а пальмы
частично отмыл, а частично вырвал с корнем очередной
тропический ураган. Что же касается главных фигурантов
этой истории, то судьбу хартфордца я не знаю, надеюсь, что
он до сих пор жив. Отказника, сколько знаю, все-таки
отпустили в пору Перестройки и он одно время преподавал в
Технионе. Директор института давно ушел в главные
научные сотрудники, а потом и на пенсию. Посол
Воротников дослужился до члена Политбюро и очень был на
виду одно время, был Председателем Верховного Совета
РСФСР, пока не пришлось сдавать должность Борису
Ельцину, потом как-то забылся. Уж не знаю, жив ли? Один
Фидель из них из всех все еще служит там же и в той же
должности, хотя внешне, конечно, очень изменился, став
почти неотличимо похожим на Санта Клауса. Ну, время
никого не щадит.
Но, если вернуться в Германию 30-40-х, то мы оказываемся
некоторым образом в замкнутом круге. Водород мы не
можем получать конверсией из мазута и вообще
углеводородов, поскольку он нам и нужен, чтобы сделать
углеводороды. Хорошо, что это и необязательно. Водород
можно получать из воды и углерода.. По простому
уравнению: C + H2O = CO + H2 . То есть, на уголь подают
смесь водяного пара с кислородом (этот нужен, чтобы за счет
сгорания части угля поддерживать температуру и тепловой
баланс). Вот это и есть главный источник водорода – водяной
или, по другому названию синтез-газ. Но если у вас есть
синтез-газ, то вы уже сразу можете, не разделяя на
компоненты, отправить его в фишер-тропшевский реактор. И
получить почти такую же «искусственную нефть». Или, по
позже
усовершенствованной технологии сначала
синтезировать метанол, а на второй стадии уже метанол
превращать в углеводороды. Вот с учетом того, что
бергиусовскому процессу нужен еще и водород, он
оказывается менее выгодным не только точки зрения
экономики, но и с позиций выхода на тонну угля, которая в
военных условиях важнее прибыльности. Ну, и скажем
честно, что у гидрогенизации есть две главных головных
боли: то, что подаваемая на переработку паста из угольного
порошка, замешанного на растворителе, очень эрозионно-
активна и то, что компрессоры и прочее оборудование при
давлении от 200 до 700 атмосфер требуют частой остановки
на ремонт. Вот вам и причины, по которым уже в начале
войны заводы гидроожижения дают фактическую
производительность около трети от проектной против 70 %
от проекта у фишер-тропшевских установок.
Сразу уточню, что размеры региональных кругов на карте,
так же, как и тысячи тонн в год из таблицы в следующей
главе, соответствуют номинальной производительности.
Тому, что было бы, если б предоставить установкам
гидрирования и синтеза « домик в горах, много хлеба с
маслом и никаких бомбежек». По жизни ежесуточные визиты
RAF, US Army Air Force 8 & 9, а под конец войны и Авиации