У меня будто вынули сердце из груди. Пекло и болело так, что, казалось, сейчас умру. Слезы катились по моим щекам, я буквально захлебывалась ими, и дрожала всем телом, будто в двадцатиградусный мороз. Я выронила букет желтых роз, он упал на тротуар, цветы запачкались, несколько потеряли лепестки. Теперь они лежали яркими желтыми пятнами на грязном тротуаре.
- Девушка, вам плохо? Чем-то помочь? Может, скорую? – вокруг меня начали собираться люди, какая-то женщина трясла пеня за плечо, испугавшись, что у меня какой-то приступ.
У меня был приступ. Истерика. Потому что моя жизнь закончилась сегодня.
- Я вызову вам такси, - сказала она, - Какой ваш адрес?
Я плохо помню, как называла адрес, как приехала машина, как эта добрая женщина везла меня до дома и завела к квартире до подъезда. Не знаю, что было бы со мной, если бы не она. Но женщина впихнула меня в квартиру, а потом ушла. Я осталась наедине со своим горем. Помню ещё, что звонила мама, чтобы узнать результаты, как у меня дела, но я не взяла трубку.
Словно во сне, я рылась в комоде, все это было в памяти вспышками, словно во сне нашла банку с таблетками антидепрессантов, который мне назначил невролог. Я перестала их принимать почти год назад, но срок годности ещё не вышел, у меня оставалось ещё три таблетки.
Хорошо, что их оставалось только три. Если была бы полная пачка, мама бы не успела спасти меня. Потому что я выпила все три, еле дошла до кровати, плюхнулась в нее прямо в одежде и заснула долгим, беспробудным сном, вся в слезах.
Глава 2. Алексей
Удар, ещё удар. Я методично избивал грушу, будто она – мой мозг, и из него я вытряхиваю все мысли. Отличное занятие, которым я регулярно развлекаюсь последние полтора года. Ни разу ещё не подводило. Обожаю приятную пустоту в голове по вечерам, и когда мозги шевелятся в рабочее время.
Начальство все время просит внести правки в объект, внезапно вспомнив свои хотелки уже перед сдачей отчётности. Ненавижу такое. Удар, ещё удар.
Руки иногда сбиваются до крови, костяшки пальцев потом болят, но это лучше, чем бухать. Предпочитаю ездить по стране в лютую глухомань, браться за проектирования турбаз в диком мухосранске мира, лишь бы не думать ни о прошлом, ни о будущем. Недавно вернулся с Тайги.
Три дня практически на санях, правительство выделило кучу бабок на освоение новых территорий, будут строиться города будущего. Золотая жила для инженеров-архитекторов. Минус – мотаешься, как неприкаянный, пропадая целыми днями в диких лесах. Как раз для меня, в этом городе ничего не держит, кроме родителей. Да они прекрасно справляются и сами, им всю жизнь весело.
Полтора года вкалывал, как проклятый. Если Петрович не повысит мне зарплату до пятисот тысяч, пусть ищет другого дурака, согласного жить полгода в хижине в лесу, где волки воют и морозит так, что задница трескается.
Впрочем, я бы согласился и без повышения зарплатой ставки. Но ему знать об этом не обязательно. Немного блефа никогда не помешает. Терять-то мне нечего. Как оказалось, я и не имел ничего, а думал, что потерял все два года назад вместе с Лилькой. А потом понял, что это все ерунда, сам себе что-то придумал и сам из-за этого расстроился. С одной стороны, хорошо, что избавился от девки, которую никогда не любил. А с другой… эта сука так жёстко ударила по моему самолюбию, что я ещё полгода кости собирал. Оказывается, невозможно контролировать все, даже если думаешь, что у тебя получается.
Меня отвлек звонок.
Я поморщился, когда услышал голос Петровича, моего начальника. Последние полтора года я работал на износ и он решил, что я визжу от восторга, когда беру сверхурочные.
- Пятница, вечер, Виталий Петрович, - вздохнув, сказал я, - Нормальные люди сейчас бухают, а не выезжают на объект на окраину города. Кто вообще работает в такое время?
- Ты бухаешь, Алексей? – спокойно спросил Петрович, зная, что не бухаю. Уже полтора года, как вышел из полугодового запоя.
- Нет, я в спортзале.
- Вот видишь, а некоторые приезжают из Китая, и у них совсем другое ощущение времени, Алешенька.