Ирина тогда уже вышла замуж за Кирилла, ждала Володю, но все равно зависть и досада чуть не разорвали ей сердце во время чтения того сусального интервью.
Каким секретом, черт возьми, владеют женщины-разлучницы? Как умеют выкорчевать мужчину из семьи? Почему к одним уходят, а другие десятилетиями живут в унизительном положении любовниц, стараются изо всех сил, но так и остаются на обочине жизни?
Ирина вздрогнула от ужаса, подумав, что, если бы не Кирилл, сейчас до сих пор она бы куковала любовницей женатого мужика, меняя верное и преданное служение на торопливое совокупление раз в неделю. Брр…
И ведь не одна она была такая, явление массовое, недаром даже пуританская советская культура откликнулась фильмом «Осенний марафон». Причем ладно были бы профессиональные любовницы, как в старые времена, я тебе удовольствие, ты мне деньги, и до свидания, но ведь нет. Отдаются за пустые обещания, за сказки о великой любви, которая одновременно и цель, и болеутоляющее, чтобы хоть немного смягчить свое невыносимое положение. А самое ужасное, что идут на это не дуры и не проститутки, а наоборот, хорошие женщины, которые в других сферах жизни безупречны и с любовником своим кристально честны.
Откуда это берется? Оттого, что «на десять девчонок по статистике девять ребят»? Да если вдруг ты не слышала этой песенки, что крайне маловероятно, то все равно с молоком матери впитала, что муж – товар дефицитный, на всех не хватит, а без него стыдно. Семья для женщины на первом месте, если не стала женой и матерью, так и рождаться незачем было. Любой ценой заимей себе мужа, укради, высиди, перемани с чужого двора эту скотину, и не смотри, что худородная, лишь бы было… Или оттого, что первый навык, который получают дочери в каждой достойной советской семье, – это умение переступить через себя. Неважно, что ты там думаешь и чувствуешь, какие у тебя моральные устои и принципы, ты девочка, значит, должна быть удобной, уступчивой и «а ну-ка делать, что говорят!» беспрекословно и немедленно. Короче говоря, право дышать нужно еще заслужить. И конечно, боже мой, конечно же ты в ответе за всех, кого приручила, то есть за весь мир. Это правильный афоризм, но для взрослого человека, а ребенку, поданный без должных разъяснений, да еще с романтическим придыханием и закатыванием глаз, исключающим всякий анализ, он просто ломает хребет, вот и все. Особенно, если это девочка, которой чуть ли не с пяти лет объясняют, что она будущая мать, а значит, должна учиться соответствовать высокому званию. Такая девочка очень быстро понимает, что все зависит от нее, ни от кого больше. Нет плохих людей, это ты сама не дожала, не постаралась, не позаботилась, не заслужила. Родители-то неизменно идеальные, а потому нужно равняться и стараться. Вдобавок надо помнить, что и мужа тоже делает женщина, не говоря уже о детях.
«Так и живем, – пробормотала Ирина, осторожно переворачивая страницу дела, чтобы ненароком не порвать тонкую зеленоватую бумагу, – любовница годами, а то и десятилетиями доказывает, что достойна быть женой, жена, которая все знает, из кожи вон лезет, чтобы перещеголять любовницу если не в красоте, то в хозяйственных достижениях и нежности, а потом является такая вот Вероника, которой в детстве мама забыла объяснить, что счастье даром не дается, и в одну секунду отбирает мужика у двух идеальных женщин».
Молодая артистка выдернула драматурга из многолетнего брака, неизвестно, счастливого ли, но дважды благословленного потомством, а имел ли Ветров связь на стороне, следствие не установило. Филипп Николаевич обладал не только обаянием успешного человека, но и чисто мужской привлекательностью, которая с годами не поблекла, а, скорее, наоборот. Широкоплечий, поджарый, с острыми гусиными лапками вокруг лучистых глаз, он выглядел чертовски хорошо, Ирина даже слегка влюбилась в него несколько лет назад, во всяком случае, с удовольствием смотрела интервью с ним по телевизору.
Настоящая фамилия Филиппа Ветрова была Гаккель, и происходил он из семьи известного эндокринолога, профессора, академика и лауреата, поэтому стезя у него просматривалась только одна – в медицинский институт. И действительно, то ли папа был суров, то ли сам юный Филипп искренне хотел стать доктором, но после школы он поступил в Военно-медицинскую академию, отучился и самым честным образом поехал охранять южные рубежи нашей родины. Там его посетила муза, Филипп написал небольшой сборничек армейских рассказов, грустных и смешных, лирических и грубоватых, словом, хороших и разных. Очевидно, предки не одобряли увлечения сына литературной деятельностью, потому что Филипп, во-первых, взял псевдоним Ветров, а во-вторых, не стал просить отца о содействии в публикации, а как простой смертный разослал рукопись по литературным журналам. Откликнулась горячо любимая Ириной «Юность», примерно через год опубликовав два лучших рассказа, а сборник отдельной книгой вышел много позже, сначала в «Роман-газете», а потом и симпатичным крепеньким томиком. Ирина, помнится, прочла его с удовольствием. Если Ветров отождествлял героя с собой, как делает большинство начинающих авторов, то он на военной службе хлебнул лиха, но не унывал и сохранял бодрость духа, несмотря на все тяготы и лишения.