Почему я так остро воспринимаю эту реальность? Почему я чувствую все, чего не должна? А самое главное – почему я не могу проснуться, хотя очень хочу?
Я устала... Я не могу находиться рядом с ним... Эта пытка измотала меня настолько, что я не выстояла на ногах и осела наземь. Мое тело тут же окутывает плотный туман, летавший в ногах все это время.
Как же я хочу проснуться… но не могу. Вместо этого реальность меняется, и перед глазами вырастает Гора предков. Не поднимаясь на ноги, я смотрю на два силуэта, которые стоят рядом с обрывом. Их голоса слабо, но все же касаются слуха.
Папа... здесь пахнет им...
Игнорируя слабость в теле, я приказываю себе подняться. Голова кружится, отчего весь мир плывет. Силуэты размазываются. Я готова вот-вот свалиться в жухлую траву, но чьи-то руки придерживают меня. Они дарят ощущение крепкой опоры и прогоняют прочь из тела всю слабость.
Итан... Он всегда был моим хранителем... Всегда, когда я нуждалась в нем, он был рядом... И даже тогда, когда нас разделяли сотни километров и барьер, он был со мной... Глубоко в сердце... Во снах...
— Я рядом, — шепчет мне мужчина, выходя вперед.
Его энергетика придает мне сил, и я все же улыбаюсь, заглядывая в серые глаза, в которых сейчас царит спокойствие. От этого они кажутся светлей, нежели некоторые мгновения назад, когда Итана из моего выдворил Элайджа.
— Я знаю, — так же тихо отзываюсь я.
— Лидия! — папин голос привлекает к себе внимание, и я тут же оборачиваюсь в сторону фигур.
Желая, но при этом ничего не делая, я быстро плыву в их сторону. Сердце в груди стучит так громко и надрывно, что от каждого его удара, искажается этот мир. Я все надеюсь проснуться – ведь понимаю же, что сплю, но не могу вырваться из этого мира, насквозь пропитанного болью.
Я не вижу лица ведьмы – оно для меня размыто, но отца я вижу отчетливо. Боль в его глаз, страх в энергетике, отчаяние во взгляде…
От ведьмы несет яростью, от которой вокруг начинает бушевать дикий ветер, но я словно бы под защитой. Итан не дает его злым порывам касаться меня. С неба падают кровавые капли дождя, но и опять-таки энергетика альфы укрывает меня и от них. Я под защитой...
Голос ведьмы эхом звучит по округе. Я не могу разобрать ни слова. Он напоминает мне пугающую мелодию, в гармонии с которой звучат незнакомые мне слова. Неожиданно ведьма замолкает и отступает к самому обрыву. Всего шаг отделяет ее от пропасти. Всего шаг бережет ее от смерти.
Отец бросается к ней, но мощная энергетическая волна отбрасывает его. Послав полный ненависти взгляд на папу, упавшего на землю, ведьма раскидывает в стороны руки и делает последний шаг в пустоту.
Мир снова начинает плыть, и я, наконец, чувствую, что больше здесь меня ничего не держит. Я готова проснуться, и радуюсь от этого, но, как только меня начинает вытягивать из грез, слух пронзает отвратительный смех. Он затаскивает меня обратно.
Я стою одна на краю обрыва. Три коротких шага отделяют меня от смерти. Три коротких шага отделяют меня от Лидии.
Смотря вниз – туда, где не видно даже земли, я шумно сглатываю. От страха ноги подкашиваются и слабеют, но я не могу сесть, как бы сильно не хотела. Что-то против моей воли держит меня. Оно дергает за ниточки, как в театре кукол актеры управляют своей атрибутикой.
— Лииса.
От его голоса у меня болезненно сжимается грудь. Я не могу дышать. В легких будто дыры зияют. Так больно...
Обернувшись, я встречаю его взгляд и утопаю в нем мгновенно. Я готова прыгнуть с обрыва, чтобы разорвать наш зрительный контакт. Чтобы скрыться от альфы. Чтобы спрятаться.
— Уходи, — дрожа, прошу я.
Из глаз снова катятся слезы.
— Я люблю ее. — Эхо отражает его слова, придавая им особенный окрас, от которого мне становится хуже.
— Хватит!
— Она особенная.
— Убирайся!
— Она любимая.
— Пошел вон!
Откуда не возьмись, вместе с моим криком поднимается буйный ветер. Его порывы, сотканные из злости, кажутся настолько ледяными, что от холода у меня начинают неметь конечности.