— Хорошее представление, Блу, — смеется Ами со своего места. А вот Жаклин выглядит немного смущенной и виноватой что ли.
— Если бы ты сказала, что он занят, я бы даже не пыталась…
— Он… он занят, — немного замявшись, сказала я. Непривычно было как-то говорить такое, но почему-то сказав, я обрадовалась этим словам. Они значили многое, или это я им придавала большое значение, но так приятно было осознавать, что Анхель со мной.
— Когда свадьба? — смеясь, спросила Жаклин, и я легко толкнула ее в плечо, — Эй, не буянь. Я просто спросила.
— Что это у тебя? — неожиданно спросила Хулия, указывая на журнал у меня в руках, о котором я уже успела забыть. Мне как раз нужно было передать его ей, показать до того, как вернемся во дворец.
— Журнал, — я протянула его ей, ведь именно это и попросил меня сделать ее брат, — Пятая страница.
Я ожидала от нее любой реакции, всего чего угодно, только вот не смеха. Ее звонкий смех разнесся по всему саду, и мы с Ами и Жаклин удивленно посмотрели на нее. В то время как девушкам было интересно что произошло, меня волновала ее реакция. Почему смех? Как бы я отреагировала на ее месте? Наверное, просто смутилась бы.
— Теперь хоть понятно поведение девушек из Отбора Ника. Если это можно понять, — продолжила смеяться Хулия. Мы все удивлялись резким переменам в девушках: леди Карина после неудачной и жестокой шутки с ее волосами резко подстриглась коротко, да и перекрасилась в цвет темнее, чем у нее был до зеленого, леди Элис вдруг тоже решила сменить свой природный русый на черный, еще несколько девушек резко изменили свой стиль одежды, а еще две или три девушки вдруг проявили интерес к другим языкам, это похвально, но подозрительно. Мы не понимали причину так перевоплощений, но теперь и правда причина этого вполне понятна, — Я совсем не понимаю их. Они хотят, чтобы он выбрал их, но стараются выдавать себя за меня. Это глупо. И все из-за этой статейки.
— Ты о чем, Хулия? — обратилась к ней Амалия.
— Ты только посмотри на это, — Хулия передала раскрытый на нужной странице журнал и к нему сразу же наклонились Амалия с Жаклин. Пока они читали статью, я с удивлением смотрела на Хулию. Я не могла понять ее реакцию. Разве ее не задевает, что лезут в ее личную жизнь и пытаются очернить то, что было прекрасным и светлым? Меня бы это совершенно точно задело бы, но я не была Хулией и не знала, о чем она сейчас может думать.
— Почему люди так стремятся быть кем-то другим? Разве всем этих девушек, которые из-за этой статейки вдруг стали себя менять, не беспокоит то, что он может выбрать кого-то из них, только потому, что она похожа на его бывшую девушку? Они совсем не понимают, что делают? — тут я наконец ее поняла, уловила ход мыслей подруги. Она видела в статье не вмешательство в ее личную жизнь, а скорее вмешательство в жизнь девушек. Кто-то захотел проверить их и получил то, что получил. Пока эти девушки будут брать пример с нее, они будут постоянно напоминать брату о Хулии: прической, цветом волос, стилем одежды или чем-то еще. Мне не нравилось то, что вызвала эта статья и сейчас стало больше жаль девушек, но они сами выбирают как им поступать. Но разве он сможет полюбить девушку, которая постоянно будет напоминать ему о другой? Или он будет думать только о той, кого ему напоминают? Зная своего брата, я склоняюсь ко второму варианту.
— Знаете, а тут есть логика, — удивленно сказала Жаклин, мы с Хулией посмотрели на нее, ожидая пояснений, — Девушки знают о том, что у Николаса были отношения. Они знают кто ему нравился, они могут судить исходя их этой информации судить о его вкусе. К примеру, то, что он предпочитает брюнеток блондинкам.
— А как же леди Джулия? — я вспомнила о бойкой светловолосой девушке. Она мне нравилась и более того, она нравилась Нику, даже со светлыми волосами.
— Если думать, как девушки, можно решить, что тут свою роль сыграли имя и бойкий характер, — задумчиво заговорила Амалия, подняв свои карие глаза от статьи. Я раньше не задумывалась, что Ник сблизился с девушкой по этим причинам, но сейчас они бы не казались смешными или нелепыми. Джулия была очень открытой и общительной девушкой и при внешнем ярком различии, они с Хулией были чем-то похожи характером. Скорее всего дело в одинаковом имени.
— Леди Женевьева, леди Моргана и леди Оливия? — спросила я, обращаясь к Жаклин и Амалии. Француженка еще не знала имен, но уже успела с большей частью девушек познакомится.
— У них темные волосы, а у Женевьевы даже голубые глаза, — ответила мне Амалия, которая с недавних пор проводит много времени с девушками на уроках истории, — но леди Марджери и леди Брианна напоминают ему дом, с ними тепло и уютно, а с Марджери еще и весело, очень яркая девушка.
— Почему он тогда оставляет леди Ариадну? Она полная противоположность. Да, у нее темные волосы и глаза голубого оттенка, но и все. Глупость все это про вкус. Я уверена, что среди бывших Анхеля нет рыжих девушек, — закончила я спор, посмотрев на Хулию, которая ненадолго замолчала. Когда наши взгляды встретились, она хитро улыбнулась. Тому, что я упомянула ее брата?
— Вы поняли, что назвали девушек из тех, кто ничего в себе менять не стал? — кстати да, она права, но может все дело в том, что они уверены в симпатии принца и своем месте в Отборе? — Я бы все равно никогда в себе ничего менять не стала. Я предпочитаю, чтобы любили или ненавидели меня, а не кого-то другого в моем лице.
— Жаклин, — неожиданно в нашей беседке показалась темноволосая голова Маркуса, который сразу же обратился к младшей сестре, — мама ищет тебя последние сорок минут. Лучше тебе ее поскорее найти, — девушка кивнула и засобиралась, а Маркус тем временем посмотрел на Ами, — Леди Сильвия просила напомнить, что урок истории скоро должен начаться.
Пока девушки собирались мы успели немного переговорить с Маркусом, и он ушел вместе с Амалией и Жаклин. Мы с Хулией так и остались в беседке. Тут было хорошо.
— Тебя разве не расстроила статья? — решила я спросить подругу, все-таки тут уже кроме нас никого больше не было.
— Нет. Не понимаю, почему должна была, — потягивая коктейль через трубочку, спокойно ответила испанка.
— Они лезут в твою личную жизнь.
— Пусть лезут. Они написали о событиях трехлетней давности. Мне нет из-за чего переживать. Если бы это настоящее время, тогда да, переживать стоило бы, но то, что они узнали о прошлом, неважно. Важно то, что я знаю, что он меня любит, — все так же спокойно продолжила Хулия, внимательно смотря на меня.
— Я бы разозлилась если б появилась статья о мне и Анхеле, — я на короткое мгновение представила такую статью, и мне стало не по себе. Я не хотела бы, чтобы мою личную жизнь выставляли на показ, но Хулия права в том, что это прошлое. А о настоящем никто не знает, или бы это обернулось катастрофой.
— Так вот в чем все дело? — рассмеялась подруга, я рада, что у нее хорошее настроение, — Ты и Анхель. Насколько далеко все зашло уже? Нам ждать вашей помолвки?
— Все зависит от твоего брата, — честно отвечаю я. Мысль о помолвке меня уже так сильно не пугает, но только в том случае, если это будет обручение с Анхелем. Наоборот, мне кажется это уже хорошей идеей. Стоит только представить его в парадной форме, а себя в подвенечном платье, идущей к нему по проходу в Мадридском соборе, как я начинаю улыбаться и понимаю, что эта идея мне очень даже нравится, — Я не могу оспаривать то, что я влюблена в него. Он то, чего я ждала, но я не буду облегчать ему задачу, и ты не смей. Если он все еще хочет жениться на мне — он должен сделать предложение.
— Я рада за тебя, очень, — Хулия притянула меня к себе и обняла, — и не потому, что Анхель — мой брат, и я буду очень счастлива от того, что ты станешь моей сестрой. Нет, я счастлива за тебя, за то, что ты нашла это счастье и он — тот, кто сделает тебя счастливой.
— Спасибо. Но, Хулия, никаких ему подсказок. Его предложение должно быть искренним. Он не должен потом жалеть, что сделал его, — я нарочито строго посмотрела на подругу, зная, что, если не возьму с нее это обещание, она тут же поспешит к брату, желая помочь нам обоим, но я этого не хотела. Мне нужно не его предложение, а его взаимность.