— Они знают, что у меня нет сестры- близняшки? — попыталась отшутиться я, но когда увидела, что никто не развеселился, я поняла, что дело серьезное. У Таунсендов был всего один наследник, и он просто не мог захотеть.
— Они хотят заключить помолвку Джордана и Мари, — невесело подтвердила мои опасения мама. Джордан старше Мари на пять лет. Это ненормально, она ещё маленькая, слишком маленькая. Я хотела начать спорить, но мама меня остановила, — или они погубят всех вас и начнут с тебя. Джон довольно мстительный. Ты не представляешь, какие слухи он может пустить.
— Но это же Мари, мам, — я не могла мириться со всем этим, но и сделать что-то было не в моей власти. — Она ещё ребенок.
— Мари приняла решение, и мы с отцом не позволим заключить брак раньше, чем ей исполнится семнадцать, а ещё лучше пока она не достигнет совершенолетия.
— Этого недостаточно. Мари не понимает, на что подписалась.
— Мы не видим с папой другого выхода, — попыталась оправдаться мама, — мы не могли решать, кому из вас причинят больший вред; мы дали возможность Мари самой решать.
У меня было очень много возражений, но все они исчезли, когда открылась дверь и в Женскую комнату вместе с Хулией и Ами вошли Джорджия Иллеа и тетя Мэй, а за ними несколько девушек, отдаленно напоминающих элиту Ника.
Мэй тут же поспешила к нам и обняла меня. Как часть семьи, она точно знала о том, что я вернулась; официального же объявления о возвращении пропажи, родители пока не делали; не знаю, почему они медлили, но оно и хорошо, меньше внимания прессы.
— Ты в порядке, морковка, — тетя погладила мои короткие волосы и отстранилась, я удивлённо посмотрела на нее: несмотря на эмоциональный порыв, она была слишком серьезной и сосредоточенной, что для нее было необычным. Я посмотрела на всех вошедших, и они были такими же. Что-то затевалось, и зачем-то прилетела мама Марта, но меня никто даже не предупредил.
— Нет, только не Мэй, — возразила мама, смотря на Джорджию и качая головой. Она знала, была в курсе что что-то планируется.
— Близняшки, Мари, Джеймис и вдовствующая королева уже в убежище, не хватает только вас, — доложила Амалия, пытаясь предотвратить спор, но тщетно.
— Я против использования в этом Мэй, — настаивала мама, не собираясь никому уступать.
— В чем в этом? — не понимая, что вообще происходит, я посмотрела на маму, но она промолчала, явно думая о другом.
— У нас нет времени на споры. Это был приказ Максона спрятать всю семью, — ответила Джорджия и кивнула своим девушкам располагаться у комнате, создавая иллюзию обычного дня обитателей дворца, но зачем?
Неожиданно во всей этой суматохе Хулия схватила меня за руку и потянула из комнаты в сторону ближайшего укрытия, не сказав ни слова. Я едва поспевала за ней и не смотрела, следуют ли за нами остальные.
— Что происходит? — попыталась я допроситься ответа уже у подруги, может, хотя бы она ответит мне: казалось, Хулия была в курсе происходящего, все были в курсе и только я ни сном ни духом.
— Раньше, чем ты будешь в безопасности даже не пытайся, — легко отказала мне испанка и затолкнула в открывшийся проход.
— Мы уже в убежище, — попыталась я выдернуть свою руку из ее цепкой хватки, но это же была Хулия. Руку было бы легче отрезать, чем вырвать из ее хватки, пока она не отпустит. Не зря же Анхель учил ее новым приемам по видеосвязи.
— Пытайся лучше, — предложила она, но хорошо хоть сбавила темп, или мы бы скатились по ступенькам, а не спустились. — Пока не заблокируется дверь, ты и слова не услышишь.
— Почему? — спросила я, ежась в подвальном помещение, которое хоть и было просторнее и лучше обставлено, но очень напоминало мою камеру у похитителя. Я встряхнула головой, но не помогло.
Мы слишком редко пользовались этими убежищами, случались нападения на дворец, но они были так редки, что в этих комнатах почти не нуждались, почти.
— Так надо, — твердо ответила подруга и оглянулась, осматривая наше укрытия.
Мы не видели, но слышали бабушку и близнецов. В какой-то период этот огромный зал разделили на несколько маленьких ниш, в которых можно было уединиться, если нужно было здесь оставаться слишком долго, а так людей здесь могло быть много, это было хорошей идеей.
Я заметила боковым взглядом маму с Китом на руках и маму Хулии, а за ними девушек. Значит, мама уступила, и мне было от того спокойнее, что она и младшие в Беларуси; опасности, чтобы, черт возьми, не происходило, но где папа и Ник, где Анхель? Мне совсем не нравилось все это.
— Где папа и Ник? Где твой брат? — Я села на ближайший к нам диван и зажала голову руками. У нее так и лезли воспоминания, и от этого начинало подташнивать. — Очевидно же, что за девушками дверь заблокировали.
— Они устроили ловушку для твоего насильника, — тихо ответила Хулия, чтобы девушки не услышали и не испугались. Она присела рядом со мной и приобняла, зная что это тяжёлая новость, — они пустили слух, что все гвардейцы отправлены на ваши поиски, и что королевская семья беззащитная. Поэтому официально и не объявляли о вашем возвращении.
— А приманка — папа? — вспомнив, как похититель хотел отомстить, именно так было логично сделать такой вывод, но интуиция подсказывала мне совсем другое и я боялась, что именно она и окажется правой.
— Приманка — Ник, — тихо ответила Хулия, будто боясь, что если скажет вслух, то сорвётся сама.
Нет, только не Никки, только не он. Я замотала головой, но действительность от этого не менялась. Это просто не мог быть Никки. Папа казался несокрушимой скалой, Ник же был другим, он… Он не сможет справиться с этой сволочью.
В голове начали мелькать образы воспоминаний, в которых бастард Кларксона рассказывал свои мерзкие мысли о том, что он сделал бы, если бы мог похитить кого-то кроме меня. Если только они не справятся, то, что сделали со мной, окажется меньшим злом в сравнении с несчастьями для Ника.
— Нет, только не Никки, Никки просто не может…— затараторила я, дергая Хулию за руку.
— С ним все будет хорошо, — попыталась успокоить меня Хулия, но верила ли она сама в это. Я не могла позволить уроду причинить ещё кому-то вред из нашей семьи. К тому же сама мысль, что этот гад окажется совсем близко, приводила меня в дикий ужас. Одна только мысль оказаться с ним в одном помещении пугала меня, а близкие мне люди собрались рисковать собой.
— Ты не понимаешь, Никки он… — Я не могла придать своим словам убедительности и сделать так, чтобы меня услышали, но молчать тоже не могла. — Как ты можешь быть такой спокойной?
— С ним наши отцы, все гвардейцы дворца сосредоточены только на их защите, к тому же подключились северяне, — объяснила подруга, перечисляя всех, кто был задействован в операции, — с тобой был только Март, и он не справился, потому, что там была ещё и Ариэль, но с Ником сейчас все. Подумай, нас всех спрятали, чтобы никто не отвлекался.
— Тогда почему ты такая бледная? — спросила я, уже давно обратив внимание на неестественный оттенок кожи Хулии.
— Потому, что я тоже переживаю, — ответила она, будто я спросила глупость, — в операции задействован не только Ник, но и папа с Анхелем.
— Анхель, — повторила я, начав переживать ещё и за него.
— Он в безопасности, в ближайшем к месту ловушки укрытии, но он отказался идти с нами и поможет нашим при первой необходимости.
У Хулии и у мамы ушло немало времени, чтобы успокоить меня и объяснить всю суть операции. Наше возвращение было специально скрыто не только от всего Иллеа (хотя отец уже успел рассказать новость британцам), но и от моих похитителей, которые, по данным Августа Иллеа, сейчас все ещё прочесывали окрестности Анджелеса. Гиацинт выдал всю информацию, которой владел и сдал тех, кто мог подсказать больше. По словам Хулии он будто испытывал облегчение, участвуя в поимке отца, но пока держал в тайне причины своей помощи родителю. Я вспомнила наш разговор на крыше и то, как он сильно переживал и был привязан к брату. Ещё Хулия добавила, что Гиацинт все время спрашивал обо мне, заставив тем самым Анхеля ревноватьи врезать парню, но сама она была уверена в том, что тот просто чувствовал свою вину во всем произошедшем и просто хотел убедиться, что я в порядке, даже если и в относительном.