— Кто? Олег? Дочь, ты пересмотрела детективов?
Поднимаюсь на ноги и скрещивают руки на груди.
— Ты сказал, что не хотел бы стать его врагом. Почему у тебя такое мнение?
— Потому что я видел, как рушатся компании и летят в бездну репутации людей с именами более громкими, чем наше, — серьезно говорит отец, и я напрягаюсь. — Лена, пойми, Олег — друг. Доверяй только ему.
— Раз он друг, то почему не займет денег на операцию?
Слова вылетают раньше, чем до меня доходит их смысл. Отец хмыкает, и внутри рождается невысказанное возмущение.
Что здесь смешного? Друзья же помогают друг другу.
— Олег Шершнев никогда и никому не дает денег в долг, Лена. Это его принцип, и я уважаю его позицию. Он всегда помогает делами. Поверь, такая помощь важнее любых денег.
— Немыслимо, — заламываю руки в порыве эмоций. — Папа, он тебя загипнотизировал? Клянусь богом, я вызову экспертизу. Проверим твою дееспособность и здравомыслие! Олег…
— Ты забываешься, — от грозной интонации замираю, словно перепуганная мышь.
Гневно вздернутые брови порождают страх. Никогда не видела отца таким взбешенным. Уж точно не по отношению ко мне. Инвалидное кресло, пиканье аппаратов, маска — все тускнеет за мощной аурой, что давит на меня.
— Пап, ты не знаешь его, — опускаю взгляд на ботинки.
— Я болен, но не выжил из ума, Лена. В бизнесе всю жизнь. Строил его в девяностые, когда страна разваливалась на части. Думаешь, я отдал бы акции компании первому встречному?
— Прости, — поджимаю губы, отворачиваюсь и глотаю обиду. — Но мне непонятно. Зачем? Что предложил Шершнев, раз ты отказался от своего детища?
— Он ничего не предлагал, Лена, — отец тяжело вздыхает, а я замираю и с недоумением смотрю на него. — Это я попросил у него помощь.
— Отобрать компанию?
Глаза лезут из орбит. О чем говорит отец? Все напоминает сцену из дурацкого фильма. Он со спокойным видом и я, которая ничего не понимает.
Закрываю лицо ладонями и трясу головой.
— Доченька, родная моя, — голос папы, нежный и вкрадчивый, пробивается сквозь выставленную защиту. — Я бы рассказал тебе больше. Ты бы поняла, что Шершневу можно доверять. Но Олег очень скромен. На все мои условия он выставил только одно — не обсуждать нашу сделку с тобой.
— Зачем выставлять такое условие, папа? Если он весь белый и пушистый, как ты утверждаешь.
Давлюсь воздухом, руки дрожат. Хочется рассказать отцу все подробности: про шантаж операцией и остальное. Но я молчу. Невысказанные обиды оседают тупой болью в легких и мешают кислороду поступать в достаточном количестве.
Не хочу, чтобы папе было больно. Лучше ему не знать, что человек, которому он доверяет, настоящий монстр.
— Добрый день, Семен Вениаминович, — бархатный бас ударяет в спину, и я инстинктивно выпрямляюсь. — Не помешаю?
Глава 12
Шершнев обходит меня и чуть не цепляет плечом. Не будь тропинка такой узкой, я бы решила, что он сделал это специально. Наклоняется к отцу для рукопожатия, затем поворачивается ко мне и приветствует кивком. Отвечаю на автомате.
Неожиданная сцена. Никогда не думала, что увижу папу и бывшего парня вместе. Они слишком разные. Для меня.
— Олег, рад тебя видеть, — отец вежливо улыбается. — Уважил старика.
— Семен Вениаминович, какой же вы старик, — Шершнев поворачивается ко мне и окидывает внимательным взглядом. — Встанете на ноги, дадите жару рыбешкам, как я.
Отец смеется, затем жадно глотает воздух.
— Твои слова да богу в уши.
Невольно кошусь на часы. Мы гуляем долго, а папа уже отвык от нагрузок.
Забываю про Шершнева. Быстро подхожу к коляске, сажусь на корточки и игнорирую возвышающегося надо мной Олега.
Пусть делает все, что хочет. Сейчас важен только папа.
— Пойдем в палату? Олег Константинович там с тобой поговорит.
Отец разочарованно вздыхает.
— Так и норовит запереть меня в четырех стенах, — папа шутливо похлопывает Шершнева по руке.