Внезапно то, о чем я утром жалела, становится козырем. Счастлива, что приехала с «правильным» сопровождением. Паша, поправляя черное пальто, вышагивает по больничной тропинке.
— Лена, мы едем? — низкие ноты ласкают слух. — Добрый день, Семен Вениаминович, Олег Константинович.
Отец кривится, а на лице Шершнева застывает такое выражение, что впору доставать телефон и делать селфи на память. Думаю, так выглядит оглушенная рыба. Только оно исчезает за секунду: красивые черты каменеют на глазах, твердая челюсть напрягается.
— Павел Андреевич, какой сюрприз.
Глава 13
Паша подходит ближе и обдает ароматом нового парфюма.
Запах непривычный, неприятный. Слишком кричащий. Смотрите, мол, кто здесь самец. Всегда казалось, что таким пользуются неуверенные в себе мужчины. Он словно подтверждает сей факт. Едва касается моей руки и тут же отпускает.
Сдерживаю разочарованный вздох.
Рассчитывала на большее, чтобы позлить Шершнева. Чувств в нем ни на грамм, зато инстинкта собственника хоть отбавляй. Но невинного прикосновения хватает, чтобы он негромко цыкнул. Слышу скрип его зубов.
«Ничего, ничего. Не разоришься на стоматологах. Так тебе и надо, рэкетир».
— Мне пора в палату, — внезапно выдает отец и оглядывается на проходящую мимо медсестру. — Устал я. Извините, коллеги.
— Пап, — обеспокоенно хмурюсь. — Ты в порядке?
— Конечно, дорогая. Просто утомился. Приезжайте с Олегом завтра, закончим наш разговор.
— Давай отвезу.
Спохватившись, срываюсь с места, но отец качает головой.
— Идите. У вас работа. А меня доставят в лучшем виде. Не сомневайся.
К нам спешит медсестра в белом халате. Распрощавшись с отцом, остаемся на своих местах и смотрим ему вслед. Ровно до тех пор, пока Шершнев не открывает рот.
— Не ожидал от вас, Павел Андреевич, — его злая усмешка режет слух. — Отношения с подчиненной.
Атмосфера вокруг нас сгущается, воздух наполняется озоном. Будто перед грозой. Теплое осеннее солнце начинает нещадно палить, отчего тянуть содрать верхнюю одежду и укрыться в теньке.
Нервно потираю ключицу и мельком смотрю на Пашу. Он спокоен. Золотистые глаза излучают мистический свет, который совсем не греет. Потому что холодный и искусственный. От него веет тоской, поэтому я сжимаюсь. Вмиг становится неуютно рядом с ним.
— Хотите быть на моем месте? — язвительно интересуется и обнимает меня за талию.
Шершнев жутко смеется, затем разворачивается к нам.
— На каком?
Прирастаю к земле и невольно жмусь к Паше, который, кажется, отступает на шаг.
Я не осуждаю, ведь Шершнев сейчас не походит на уравновешенного бизнесмена. Больше на кобру, готовую к прыжку.
Пиджак подчеркивает напряженные стальные мышцы. Чуть дернется, и ткань черной рубашки затрещит, а пуговички полетят в разные стороны. Блеск изумрудных глаз безжалостно режет на части: от него не скрыться и не спастись. За разглядыванием упускаю момент, когда Шершнев срывается с места и оказывается напротив Паши.
Мамочка, хочу домой! Одна!
Находится подальше от этой парочки — лучшее решение. Выплески тестостерона вызывают чесотку и паническую атаку.
— Ты, Паша, запомни. Место у тебя есть, пока я не отобрал его. Поэтому не зли меня.
Мой кавалер выпрямляется, затем стискивает зубы.
— Как быстро ты почувствовал себя главным.
С трудом обретаю способность двигаться и сразу отступаю в сторону.
— Я и есть — главный. Неплохо бы тебе запомнить, — Шершнев тычет пальцем в грудь Паши.
А тот цепляется за лацканы пиджака своего противника и выкрикивает с заминкой:
— А не пойти ли тебе... Ты кто такой, мать твою?!
— Сейчас объясню, кто, — раздается в ответ рычание.
Четко представляю, что произойдет дальше: Шершнев замахивается, расквашивает Паше нос. Начинается драка, за которой следует немедленное увольнение нашего финансового директора. А потом выходит скандальная статья с отвратительными фотографиями.
Плевать на Шершнева, но репутация компании может пострадать.
Это мой личный тумблер, который щелкает внутри. Я, наконец, обретаю голос: