— Привет, — в знакомом голосе звучит удивление, пока я фокусируюсь на его лице.
Попробуй, ага. Эротический дурман обволакивает мозг и оседает на глазных яблоках. Благо, что я твердо стою на ногах.
Собираю себя кучу, презрительно выгибаю бровь и моргаю.
Ты меня своими штучками не возьмешь, Шершнев.
Вытягиваю руку, распахиваю дверь шире. Намеренно не касаюсь горячей кожи.
— Как-то серо у тебя здесь. Неуютно, — брезгливо морщу нос и, ухватившись за ручку чемодана, прохожу мимо остолбеневшего Шершнева вглубь квартиры.
Мельком скольжу взглядом по модной декоративной штукатурке. Пол без плинтуса, скрытые двери, подсветка. Все говорит о совершенно недавнем ремонте, выполненном по новомодным правилам.
— Пещера, а не квартира. Входную дверь мог и поменять. Устала пялиться на ваш клоповник, — отодвигаю чемодан в сторону и, завидев тапочки, громко вздыхаю.
Детские привычки просто не выбьешь. Скидываю туфли и засовываю ноги, удерживая рвотный рефлекс. Черт знает, кто до меня носил тапки. Но в этом доме явно принято разуваться.
— Комнат сколько?
— Ты что здесь забыла? — устало интересуется Шершнев за спиной и захлопывает дверь.
Взгляд помимо моей воли вновь опускается туда, где по тонкой дорожке темных волос бежит прозрачная капля.
"Соберись, Лена. Все давно поняли, что Шершнев привлекает тебя физически", — мысленно пинаю себя. Это не помешает моему плану.
Главный момент сегодняшнего вечера.
«Если он что-то заподозрит, то не подпустит больше. Тогда твоему отцу никто не поможет».
Чувствую, как с застывших губ слетает натянутая улыбка.
Отлично, так и нужно.
Глубоко вздыхаю и с ненавистью смотрю в сияющие глаза цвета изумруда.
— Отцу хуже. Мое время на поиски денег истекло. Поэтому я здесь, — показываю на чемодан и жмурюсь изо всех сил. Прижимаю трясущиеся пальцы к векам. — Его прооперируют завтра?
Голос дрожит. Я не притворяюсь ни капли, потому что в полном отчаянии. Меня нисколько не удивляет, когда в ответ звучит приглушенный голос Шершнева:
— Он завтра же отправится в клинику.
Вздох облегчения вылетает изо рта. Опускаю руки. Волоски на теле приподнимаются, реагируют на его приближение. Он подходит практически вплотную. Едва шершавая ладонь касается моей щеки, я отклоняюсь, словно от раскаленного угля, и давлю в себе желание потереться об нее.
— Лен, никто не проведет операцию так быстро. Даже если отдам все деньги. Но я уверен, что с ним все будет в порядке. Его предыдущие анализы я отправил неделю назад.
— Хорошо, — бурчу куда-то вниз, так и не осмелившись поднять взгляд. — Спасибо.
Заламываю пальцы. Женя прав. Стоило прийти, и все быстро решилось. Остальное — вопрос моей совести и его возможностей. Но знаю, что у Шершнева точно есть тайны. Если не Женя, то они проложат мне путь к свободе.
— Лен… — волнующий воображение шепот касается уха.
Как ужаленная, отпрыгиваю в сторону и одёргиваю рукав белого пальто.
— Вот руки не распускай, Шершнев. Уговор отлично помню. Завтра сядем и обсудим все нюансы нашего взаимодействия. А сейчас я лягу спать.
— Ну и спала бы у себя дома, — он раздраженно шипит и резко смахивает с волос влагу, что сразу оседает на виниловом полу. — Ко мне, зачем приперлась?
— А у меня больше нет дома, — равнодушно жму плечами. Завидев зеркало, пальцем поправляю идеальную вишневую помаду. — Не сегодня, так завтра его продадут. Потому, дорогой будущий фиктивный муж, выдели мне спальню. Желательно посветлее.
Шершнев морщится, будто съел кислый лимон. А я с трудом давлю рвущееся наружу недоумение.
Неужели Женя прав?
«Я не буду с ним спать».
«А ты и не спи. Боже, Лена, неужели думаешь, что Олег тронет тебя хоть пальцем, если ты не захочешь? Будь хитрее. Выставляй условия. Увидишь, что он пойдет на уступки».
Внутренне ликую, чуть ли не прыгнув до потолка. Все-таки правда. Шершнев, ты скоро будешь в моих руках.