— Звонить не пробовала, прежде чем заявляться? Я мог быть не один, — Шершнев отворачивается и, поколебавшись секунду, движется в сторону кухни.
Закатываю глаза.
Что за жалкая попытка вызвать ревность? Бесит. Не один он. Да что вы говорите.
Смеюсь и поднимаю руку, чтобы посмотреть на наручные часы. Слишком рада тому, как прошел первый шаг операции.
Все под моим контролем. Моим.
Только тревожное чувство не покидает грудь. Похоже, из-за отца.
Трясу головой и перехватываю ручку чемодана.
— Дамы! — повышаю голос, глядя прямо в зеленые омуты, которые на глазах превращаются в сияющие изумруды. — Я в душ. У вас пятнадцать минут на то, чтобы собрать свои вещи и свалить в закат!
Глава 22
Утро настигает приятным ароматом свежесваренного кофе. Он пробирается в ноздри и вызывает поток слюноотделения.
Только я не планирую просыпаться. Лениво натягиваю на голову одеяло и ежусь от ворвавшегося в комнату потока воздуха.
Кого принесло с утра пораньше?
Мягкая поступь едва слышно разносится вокруг. Больше успокаивает, чем бодрит. Ежусь и укутываюсь сильнее. Кто-то замирает у изголовья кровати. Жду, что знакомая рука коснется волос и как в далеком детстве вытащит меня из царства сновидений.
— Ма-ам, я встану по будильнику, — заспанно бурчу в подушку, обхватив ту покрепче.
Сон такой хороший снится. Хочу досмотреть.
— Твой будильник орал как резанный еще сорок минут назад, — раскатистый бас проникает в мозг.
Резко сажусь. Перед глазами летают разноцветные круги, судорожно тру их. События прошедших дней быстро проносятся в сознании, а с губ срывается разочарованный стон.
Я не дома.
— Шершнев, тебя стучать не учили, прежде чем вламываться в комнату к девушке? — шиплю и натягиваю одеяло повыше, чтобы прикрыть грудь по самый подбородок.
— А я стучал. Но кто-то так громко храпел, что не услышал.
— Высказывать дамам в лицо про их недостатки очень неприлично, — обиженно бурчу себе под нос.
Ему хоть бы хны. Усмехается и нависает надо мной, весь отутюженный до безобразия. Ухоженный и сияющий, как стразы Сваровски. Знакомый аромат жженой сосны вперемешку с зубной пастой заставляет стиснуть зубы.
Бесит.
Недовольно морщусь и отворачиваюсь в сторону, чтобы не пересекаться с ним взглядом. В такую рань мои навыки лжи и самозащиты работают плохо.
Удержишь здесь бастион, когда враг выкатывает все козыри.
— Скажи, что и сегодня у тебя отгул.
— Не дождешься! Не позволю больше гробить компанию моего отца, — шиплю и указываю на дверь. — Мне нужно десять минут, и я готова ехать на работу.
— Сначала мы проводим твоего отца в аэропорт.
Недоуменно оборачиваюсь. Шершнев хмурится и, не говоря ни слова, направляется к выходу.
Подрываюсь с места, едва его спина исчезает. Я по-прежнему в шоке от того, как быстро меняется моя жизнь. Но это не отменяет радости. Не удержавшись, подпрыгиваю на месте и громко смеюсь.
Облегчение придает сил.
Укладываюсь в отведенные десять минут, практически забиваю на макияж. Лишь увлажняющий крем и тушь. Последнее, чего я хочу, чтобы все сорвалось из-за моих долгих сборов.
Да и перед кем мне красоваться?
«Большую часть браков разрушает бытовуха».
Почему бы не воспользоваться маминым советом, но в обратную сторону? Насмотрится на меня Шершнев в естественной среде обитания и отвалит. Только бы папа все выдержал. А я выстою. Немного потерпеть бы.
Из комнаты вылетаю практически на крыльях. Едва не врезаюсь в широкую грудь, обтянутую белой рубашкой. От столкновения спасают те самые тапки, что сразу прирастают к полу.
Вот это сцепление. Резину бы для автомобилей такую делали.
С уважением смотрю на бежевую обувь с помпонами. Сидят, как под меня куплены. А у меня размер ноги не самый ходовой для девочек. Сороковой. Но нашел же где-то.
Подозрительно кошусь на Шершнева.
Давно планировал мое порабощение, жук?
Он с невозмутимым выражением лица протягивает мне наполненную до краев ароматную чашку кофе. Удивленно приподнимаю брови, когда он отворачивается.