Реакция бывшего приятеля настораживает. В последнюю нашу встречу о его голову я разбил бутылку. Потому что Вите не понравилось, как я зажал в углу скрипачку, а ныне, похоже, его жену.
Готов выпотрошить Левицкого голыми руками только за то, что приходится снова окунаться в неприятные воспоминания. Только он не при чем. Хуйню воротил под наркотой я, а не он.
— Получается, — шмыгаю носом и нервно тереблю пальцами по столу. — Слушай, у меня дело есть. Вы еще играете?
— Ну иногда собираемся, — рассеянно бормочет Витя, а издали слышится шепот Марии. — Маня спрашивает, Шершнев, это который тот Шершнев? По телику?
— Он, он, — раздраженно бурчу и кошусь на список с именами. — Нет, баб я не бью. Давай потом, ладно? У меня важный благотворительный вечер на носу. Плачу, сколько скажешь, если приедете в Москву и сыграете со мной пару треков. Ну и свое все, что душе угодно. Дорога, гостиница, жрачка, развлечения, разумеется, за мой счет. Только с парнями сами договоритесь.
— Да мы за деньги давно не играем, — смеется, а следом раздается звук затрещины. — Ну, в смысле с ребятами перетру и скажу. Только мы полным составом. И с детьми.
«С детьми». Слова опадают мутным осадком в напряженных легких. Да, мы потеряли ребенка, но у нас же еще будут дети?
Перед глазами рисуется округлившаяся Лена. Сложив руки на выступающем животе, она недовольно морщится и смахивает белоснежные локоны с плеч. Какое-то незнакомое синее платье достигает лодыжек, а на заднем фоне большая новогодняя елка.
В нашем доме.
От картинки в груди теплеет, словно кто-то накинул на плечи большое ватное одеяло.
«Так и будет», — успокаиваю настороженно рычащего зверя.
Сегодня вечером у нас по плану первое свидание. Лена, конечно, не в курсе. Но на то оно и первое. Внезапность и две опекающих бабули: тетя Зи и мама, на моей стороне.
Предвкушающе щурюсь и смакую на языке потенциальные эмоции. Старый козел испортил все в прошлый раз, но сегодня нам точно никто не помешает.
— Ладно, — облегченно выдыхаю и кошусь на дверной проем.
Семен Вениаминович, на коляске застыл в дверях и выжидательно смотрит. От его взгляда неуютно, как и от ситуации в целом. Два противоположных мира сталкиваются и обращают реальность в сюрреализм.
— Когда надо-то?
Обсуждение деталей не растягивается. Время, место. Договариваемся о броне билетов и прошу выслать паспорта группы. Вопреки опасениям, волны предвкушения скорой встречи ностальгически поглаживают по голове.
— И, это. Хорнет, — переходит на заговорщический шепот в конце разговора. — С музой-то познакомишь?
— Пошел ты. Обойдешься.
Мы смеемся и прощаемся на расслабленной ноте. Словно и не было пиздеца в моем исполнении, как и пяти лет с тысячью километров. Понимаю, что невольно отстукивают какую-то мелодию из прошлого и останавливаюсь. Под бдительным взором Семена Вениаминовича, поднимаю на ноги.
— Помочь? — задаю естественный вопрос.
Он отрицательно машет головой. Несмотря на сложное заболевание, длительную борьбу и продолжительную кому, Семен Вениаминович восстанавливается на глазах. Если первую неделю казалось, что он навсегда останется овощем, то на вторую у меня не осталось сомнений — он встанет и даст нам просраться.
— Я хочу поговорить, — наконец, строго чеканит тесть. — О Саше. Пойдем в кабинет, Олег.
Что речь не о Левицком, понятно по тяжело сведенным бровям. Естественно, права на отрицательный ответ у меня нет. Семен Вениаминович решительно разворачивается и направляется по заданному маршруту, а мне остается только молча следовать за ним.
То, как отец Лены идет на поправку, радует. Не только потому, что человек в инвалидном кресле передо мной научил меня всему, что знаю в бизнесе и подарил шанс стать мужем любимой девушки.
В ближайшее время я планирую закончить с Самуилычем, а значит избавление от надоевшего кресла генерального директора в холдинге не за горами. Лазарь с легкостью справился бы без меня, но как только старый козел исчезнет с горизонта, ему станет не до холдинга. Ибо Жене предстоит возглавить «Инвест Строй Лазарь Групп».
А одной Лене холдинг не по силам. Не потому что она не способна управлять. Потенциал Лены огромен и я безумно ей горжусь, но их проект с Павлом требует много времени. Как не крути, холдингу потребуется надежный человек, понимающий в процессах движения неподъемной махины гораздо больше всех нас.
И Семен Вениаминович, стоявший у руля холдинга с момента его основания, лучший кандидат. С его помощью за Лену и компанию можно будет не переживать.
Обстановка в кабинете Людвига далека от излюбленного минимализма. У нас совсем небольшая разница в возрасте, но вкусы разительно отличаются. Слишком много пафоса: массивный стол, вычурные скульптуры и огромный шкаф с книгами заставляют вновь почувствовать себя ничего не соображающим в жизни юнцом, впервые переступившего порог большого и страшного Соловьева.
Именно так я видел его много лет назад. Таким же, как Александр Самуилович Лазарев.
— Ты уверен? — устало ударяет в меня Семен Вениаминович, достигнув лакированного стола.
— Да, — киваю, глядя в напряженное лицо. — Конечная точка утечки найдена. Ваш друг, Семен Вениаминович, не просто устроил вам неприятности с финансами. В его руках оказались и новые технологии, и даже наш с вами планируемый совместный проект по использованию VR технологий в построении архитектуры.
— Невероятно, — задумчиво трет подбородок.
Поверить в то, что близкий человек тебя предал, сложно и больно.
Но гангрену нужно отрубать сразу, пока из жалости к изувеченной конечности не отправился на тот свет.
— Женя показал, никаких сомнений нет. Технически, так как Александр Самуилович теперь является одним из акционеров холдинга, обвинить его мы не можем. Зато можем вскрыть его манипуляции по отмыванию денег. Остается доказать, что кражу технологий он начал еще не в составе вашего холдинга.
— Удалось вычислить крысу? — хрипит и растирает горло над плотным краем черной водолазки. — Паша?
— Точно нет, — уверенно заявляю, но в голове подозрительно щелкает.
Будто я упускаю какую-то важную деталь. Но вот какую именно?
— Оказывается, дожил до седых волос, а в людях разбираться так и не научился, — тяжело вздыхает мой тесть. — Уверен был. Больно за Леной он увивался, а серьезного ничего не предпринимал…
— Не будем об этом, — перебиваю и морщусь, ощутив лимонную кислоту на вмиг воспалившемся небе. — Лена с Павлом работают вместе. Я предпочитаю не вспоминать, какие отношения их связывали.
С удивлением отмечаю, что зверь ведет себя достаточно спокойно. Я не чувствую немедленного желания разорвать на куски партнера Лены. И это странно и на удивление… приятно. Словно общение со спокойным Воробьевым позволило пропитаться немного его уверенностью.
«Если она твоя, Олег, то твоя. Со всем ее прошлым».
— Он не был таким, — шепчет Семен Вениаминович, а я замираю. — Саша. Или я просто не замечал.
Он тяжело облокачивается на кресло, которое скрипит под давлением веса. Закрывает глаза, в у меня в животе туго стянутый клубок проволоки переворачивается.
Молчу. Потому что терпеть не могу разговоры о старом козле. Но и отказать в такой малости человеку, сделавшему для меня очень многое, не могу.
— В голове не укладывается. Он же нам с Колей на каждом шагу помогал. Не без подъеба, конечно, но всегда. Это мы с Левицким лимита, а Саша москвич в десятом поколении. Мне иногда казалось, что сначала Лазаревы здесь обосновались, а уже потом Кремль построили. Коля и сына в честь его назвал, потому что Саша в девяностые жизнь ему спас.
— Если бы он людей в бетон не закатывал — не пришлось спасать, — перебиваю, не выдержав очередной оды.
Раздраженно чешу ладони. Святой, блядь, непогрешимый. К огромному сожалению, у большей части его преступлений истек срок давности. Никто его не привлечет, да и живых свидетелей событий нет. Сплошные слухи.