Полковник шел по Ордынке и обдумывал маршрут, который позволил бы ему добраться в посольство живым.
Глава 6
До ворот посольства Холлису оставалось не более ста метров. Он уже видел будку с милиционером, через минуту он должен дойти до поста морской пехоты. Над стеной развевался звездно-полосатый флаг.
Полковник услышал, что сзади подъехала машина и остановилась. Холлис не оборачивался, но кожей почувствовал, что это они.
Хлопнула дверца автомобиля, и за спиной послышались шаги. «Теперь нельзя им позволить застать себя врасплох». Холлис резко повернулся к ним лицом. К нему приближались двое мужчин в кожаных плащах и в шляпах с узкими полями. Он называл это «вечерней одеждой» КГБ. Полковник узнал в них наблюдателей, следовавших за ним сегодня днем. Низенького и толстого Холлис называл Борисом. Второго, который был выше ростом и лучше сложен, Игорем.
Холлис остановился, держа руки в карманах, его правая рука лежала на рукоятке ножа.
– Отдай нам бумажник и часы, иначе сделаем из тебя котлету, – сказал по-английски Борис.
– Что, Комитет так плохо платит? – отозвался Холлис.
– Ты, ублюдок, кто тебе это сказал? Гони сюда свой бумажник!
– Идите в задницу, – огрызнулся Холлис, повернулся и пошел по направлению к посольству. Но они догнали его.
– Куда спешишь? Мы хотим поговорить с тобой, – сказал Игорь.
Холлис не останавливался. Он уже дошел до стены посольства, и до ворот оставалось пятьдесят ярдов. Внезапно его настиг сильный удар в поясницу, он пролетел вперед и растянулся на тротуаре, успев лишь подставить при падении руки. Полковник перевернулся на бок и едва увернулся от удара ногой. Игорь с Борисом стояли над ним и ухмылялись.
– Ты постоянно нажираешься, как свинья, как сейчас, но в один прекрасный день, когда ты снова напьешься, тебя отдерут несколько голубых, и вместо головы от похмелья будет страдать твоя задница, – процедил сквозь зубы Игорь.
Оба расхохотались.
Холлису безумно захотелось выхватить нож, но он знал, что они только этого и ждут. Полковник помнил, где он находится. Борис внимательно посмотрел на ворота посольства, затем перевел взгляд на Холлиса.
– В следующий раз я расшибу тебе череп, – произнес он, плюнул на Холлиса, похлопал Игоря по спине и добавил: – Мы проучили это дерьмо. Пошли отсюда. – Они повернулись и направились к своей машине.
Холлис поднялся и начал очищать куртку от грязи. Ладони его кровоточили, на скуле была ссадина, спина ныла глухой болью. Когда он подошел к воротам посольства, молодой милиционер, который явно видел весь инцидент, вышел из будки и протянул руку ладонью вверх.
– Паспорт.
– Ты знаешь, кто я такой!
– Паспорт!
– Уйди с дороги, говно! Дай мне пройти!
От брани милиционер напрягся еще больше.
– Стой! – закричал он.
Из будки вышел второй.
– В чем дело?
В воротах появился морской пехотинец и крикнул:
– Что случилось?
Холлис увидел, что тот вооружен, и поэтому не может пересечь границу территории.
– Откройте ворота! – крикнул ему полковник.
Морской пехотинец открыл ворота, и Холлис стремительно проскочил десять ярдов, разделявших милицейскую будку и вход на территорию посольства.
– С вами все в порядке, полковник? – спросил пехотинец, отдавая честь.
– Все прекрасно.
Холлис вошел в здание канцелярии и направился прямо в дежурный офис. При его появлении Лиза Родз встала из-за стола.
– О, полковник Холлис! А мы начали волноваться. Мы...
– Что с Биллом Бреннаном?
– Он здесь. В больнице. Подробности мне неизвестны. Что с вашим лицом?
– Споткнулся. Сэз Айлеви уже явился?
– Да, он здесь. Он ждет вас в безопасной комнате.
Холлис направился к двери.
– Можно мне с вами? – спросила она.
Он вопросительно посмотрел на нее.
– Сэз Айлеви сказал, что я могла бы пойти, если вы согласитесь, – добавила Лиза.
– Да? Тогда пойдемте.
Они вошли в лифт.
– У вас руки в крови, – заметила она.
– Знаю.
Она пожала плечами, затем спросила:
– Билл Бреннан ваш друг?
– Нет. А что?
– Первое, что вы сделали, это спросили о нем.
– Это моя обязанность.
– Мне это нравится.
Он испытующе посмотрел на нее. Лифт остановился на шестом этаже, они вышли и прошли по коридору к закрытой двери. Холлис нажал на звонок, и дверь открылась.
– Пожалуйста, заходите, – сказал Сэз Айлеви.
Лиза Родз оглядела тускло освещенное помещение. В здании канцелярии, как она знала, было несколько безопасных комнат, но в этой она оказалась впервые. Как и все безопасные комнаты, она была без окон, скрытые под панелями лампы рассеивали мягкий приглушенный свет. В центре – круглый дубовый стол, на нем – двенадцать настольных ламп, вокруг стола – двенадцать, обитых кожей стульев. Пол, стены и дверь обиты коврами, потолок – из звукопоглощающего материала. Комната считалась непроницаемой для тайных подслушивающих устройств, объемных резонаторов или направленных микрофонов, и к тому же она вычищалась от «жучков» дважды или трижды в день. В углу находился бар, буфет и кухонька с умывальником и холодильником. Этим помещением пользовались люди из спецслужб.
– Выпьешь? – предложил Айлеви Лизе.
– Нет, благодарю. Я по-прежнему на дежурстве.
– Ладно. Тогда кофе.
– А мне водки. Неразбавленной, – проговорил Холлис.
Айлеви налил Лизе чашку кофе, а полковнику – хрустальный фужер ледяной водки.
Сэзу Айлеви было сорок. В великолепного покроя твидовой тройке с зеленым вязаным галстуком, очень высокий и худой, он походил на Авраама Линкольна, только без бороды.
– Ну, как прошел вечер? – спросил Холлис.
– Превосходно. Множество диссидентов. Прекрасная еда. Суккот – счастливый праздник. Вам бы стоило тоже сходить.
– Тогда кто бы носился по всей Москве сломя голову?
– Я уверен, что с этим справились бы и мои люди, – холодно заметил Айлеви.
Холлис не услышал слово «лучше», однако оно подразумевалось.
– Этот парнишка хотел встретиться с военным атташе или сотрудниками безопасности, – сказал он.
– Я уверен, что он не отличил бы атташе от любого другого сотрудника. Мне самому это бы не удалось. Поэтому в следующий раз, Сэм, если вдруг случится нечто подобное, пожалуйста, дайте знать мне или кому-нибудь из моего отдела. – Айлеви взглянул на лицо Холлиса. – Они избили вас, полковник?
Холлис не ответил.
Сэз Айлеви, родом из Филадельфии, еврей, выпускник Пристонского университета, специализировался на изучении России и русского языка. Как-то в минуту откровенности он поведал Холлису, что ненавидит Советы и поступил на службу в ЦРУ, чтобы причинить максимум вреда этому режиму.
Айлеви налил себе водки.
Холлис выставил на стол банку икры.
– Было бы неплохо добавить к этому блинов, масла и сметаны.
– Превосходная вещь, – сказал Сэз.
Они с Лизой достали крекеры, масло и сметану. Холлис вскрыл банку своим ножом.
Лиза зачерпнула полную ложку икры и положила ее на смазанный маслом крекер.
– Я бы мог попросить и красной икры, но уже не переношу слова «красная», – улыбнулся Холлис.
– А я считала, что только я не могу, – рассмеялась Лиза.
Айлеви посматривал то на полковника, то на Лизу. Наконец спросил еще раз:
– Они избили вас?
– Вам хорошо известно, что произошло, – ответил Холлис.
– Что ж, – проговорил Айлеви, – если бы они распустились, то мои люди могли бы вмешаться. Вас прикрывали. – Затем он добавил: – Они передали мне, что вы держались хладнокровно.
– Как Бреннан?
– Ему не так повезло, как вам. В конце концов его схватили легавые. Полчаса они заставили его простоять под дождем, затем просто взяли с него штраф и уехали. Но не успел он сесть в машину, как налетела толпа хулиганов; они избили его металлическими прутами, ограбили, а затем расколошматили ему машину. Когда вам нужен милиционер, его никогда не оказывается поблизости. Вместо того, чтобы отправиться в больницу, он приехал сюда. У него снова сломан нос, но, по его словам, ему удалось как следует отделать одного из них. Док Логан заверяет, что с ним будет все о'кей, но придется вернуться на Запад, чтобы подлечиться.