– Благодарю вас. Что вы отлично разработали, так это – версию нашей гибели.
Миллз смущенно улыбнулся. Лиза переводила взгляд с одного на другого.
– Как всегда, я что-то не совсем вас понимаю.
Холлис посмотрел ей в глаза.
– Это был не усыпляющий газ, – сказал он. – Это был нервно-паралитический газ. Яд.
– Что?
– Переговоров об обмене пленными не будет. Все, кто остался там, погибли. И Сэз вместе с ними.
– Нет!
– Да. Предполагалось, что мы с тобой погибнем тоже.
– Но почему?.. – Она посмотрела на Миллза. – Сэз... мертв? Нет, он не может быть мертвым. Берт сказал, что его захватят, а потом обменяют на Бурова. Да, Берт?
– Это очень трудно объяснить, Лиза. – Миллз взял ее за руку.
– Нет, Берт, вовсе не трудно, – возразил Холлис. – Все очень просто. Госдепартамент, Белый дом, Пентагон и ЦРУ заключили сделку. «Школа обаяния миссис Ивановой» закрылась навсегда, и скоро откроется «Школа обаяния миссис Джонсон».
– Не думаю, что вам стоит говорить еще что-нибудь, генерал, – произнес Миллз. – Полагаю, Сэз не хотел, чтобы она это знала.
Холлис, не обращая на него никакого внимания, продолжал:
– Было две на вид неразрешимых проблемы: первая – каким образом разоблачить русских в Америке, и вторая – как поступить с пленными американцами, которых тайно держали в России. И вот некий человек, генерал Суриков, помог решить первую проблему, что позволило Сэзу разобраться и со второй. – И Холлис пересказал Лизе все, что ему поведал Айлеви. Когда Сэм закончил, она на удивление твердым голосом спросила:
– И все это была идея Сэза?
– Да. Но к его чести должен сказать, что перед смертью его мучили угрызения совести. И он не смог убедить себя в том, что тебе необходимо погибнуть. В самом конце он испытывал ко мне двойственное чувство. Я говорю все это тебе, потому что ты имеешь право знать все. Тебе ведь всегда этого хотелось, Лиза.
– Не думаю, что это сразу изменит мое отношение к нему. Я даже представить себе не могу всех этих людей мертвыми... этих мужчин, их жен, детей... Джейн, похищенных американок... – Она в ужасе затрясла головой. – Я не могу поверить, что он лгал насчет усыпляющего газа и обмена пленными. – Она посмотрела на Холлиса. – Ты знал, что это ложь, не так ли?
– Это казалось слишком правильным, слишком хорошим, и совсем не соответствовало тому, что случилось в действительности.
Холлис повернулся к Миллзу.
– Я полагаю, что моя жизнь и жизнь Лизы по-прежнему в опасности.
Миллз, казалось, чувствовал себя неловко.
– Во всяком случае, я вам не опасен. Мы что-нибудь придумаем.
– Например? Пожизненное заключение в новой «школе обаяния»?
– Я думаю, единственным требованием Сэза к вам обоим было ваше обещание никому не рассказывать об увиденном.
«Так возникает легенда», – подумал Сэм.
Лиза закрыла лицо руками. По ее щекам текли слезы.
Холлис повернулся к О'Ши:
– Вы сделали все возможное, чтобы сжечь максимальное количество топлива. Уменьшите скорость.
– Не могу.
– Почему?
– Наше рандеву с кораблем должно состояться до рассвета. Корабль не должны обнаружить. В этих водах могут находиться советские военные и торговые суда.
– Понятно.
– Восход солнца в семь двадцать две. И даже на этой скорости мы рискуем опоздать.
Небо сверху затянуло облаками. Внизу не было видно ни единого огонька.
Холлис взялся за штурвал со своей стороны.
– Отдохните немного. Расслабьтесь, – сказал он капитану.
О'Ши потянулся и с облегчением вытянул ноги.
– Не хотите пересесть на правое сиденье? – спросил он.
– Нет, мне не хотелось бы никуда переходить, даже в лучший мир.
Холлис знал, что управление вертолетом выматывает одного пилота за час. О'Ши был буквально приклеен к штурвалу почти два часа.
– Давайте поднимемся, – сказал Холлис. Он перевел вверх ручку на медленный подъем, прибавил мощности и установил нужный циклический шаг. – Похоже, он неплохо слушается. Однако мне не хотелось бы выполнять на нем какой-нибудь сложный маневр, например, садиться на корабль во время качки и при сильном ветре.
На высоте трех тысяч метров Холлис прекратил подъем, и скорость снова упала до 150 километров.
– Вот так-то лучше, – заключил Сэм.
– Может быть, мне следовало раньше подняться? – спросил О'Ши.
– Возможно. Но раньше встречный ветер мог оказаться сильнее.
– Трудно определить это, когда нельзя позвонить и справиться о сводке погоды.
– Совершенно верно. – Холлис уже прекрасно освоился с управлением и приборами. Он сопоставил скорость, высоту, нагрузку, горючее, время в полете, предположительное расстояние до места посадки, но все же не мог сказать с уверенностью, увидят ли они Финский залив до рассвета. А может быть, они вообще не увидят ни Финского залива, ни рассвета.
Мысли О'Ши, похоже, работали в том же направлении.
– Если мы хотя бы увидим какой-нибудь наземный ориентир, то можно будет определить, сколько нам еще лететь. Но меня беспокоит горючее.
– Послушайте, а не стоит ли нам сбросить часть груза? – спросил Миллз.
– Уверен, вы уже сделали это.
– Да, – сказал О'Ши. – Одежду, багаж, питьевую воду, кое-какие железяки, всего фунтов на сто.
– Я имел в виду кое-что иное, – произнес Миллз.
– Кто у вас на уме, Берт? – спросил Холлис.
– Ну... Додсон или Буров...
– Они нужны вам. Не хотите, чтобы выпрыгнул я?
– Нет. Я не хочу, чтобы вертолет вел капитан О'Ши. Он действует мне на нервы, – улыбнулся Миллз и добавил: – Послушайте, если нужно, мы можем избавиться от Бурова.
Холлис и О'Ши промолчали.
– Ладно, забудем. Я не играю в игру «спасайся кто может». Здесь решаете вы, вот и решайте, – сказал Миллз.
Холлису, в общем-то, нравился Миллз, когда он был самим собой. Но вот когда Миллз старался стать Айлеви, результат получался один: показной цинизм, без изящества и уверенности в себе, присущих его боссу.
– Ради Бога, умоляю, я не желаю больше слышать об убийствах, – проговорила Лиза.
Холлис решил сменить тему.
– Самолетов не видно? – спросил он капитана О'Ши.
– Нет, сэр.
– И как вы собирались избежать советских радиолокаторов?
– Ну, парни из ВВС, с которыми мы консультировались, полагали, что когда в Москве сделают какие-либо выводы, мы будем уже вне их досягаемости. Нас нельзя засечь визуально, с выключенными опознавательными огнями. Правда, предполагалось, что я полечу достаточно низко, чтобы избежать авиационных радиолокаторов, смешавшись с наземными радиопомехами, и не сразу возьму курс на залив. Но мне и тогда казалось, что запаса горючего не хватит дотянуть до залива.
– Вам правильно казалось, – заметил Холлис. – Даже если нас пока не разыскивают, все равно мы покажемся на чьем-нибудь экране, стоит войти в воздушное пространство Ленинграда.
– Поэтому нам придется лететь низко, ниже радара, – сказал капитан. – Мы рискуем лишь тем, что в это время нас просто увидят над населенным пунктом, поскольку мы полетим буквально над крышами домов. Надо сесть до того, как они выйдут на перехват.
– Я думаю, что вы не учли советский морской радар, контролирующий пространство над заливом. Если будет организован специальный поиск, то нас наверняка обнаружат. Пока же они, видимо, не связали пропажу вертолета Аэрофлота Ми-28 с событиями под Бородином.
– Мы рассчитывали, что никто не узнает об уничтожении школы до утра. А что касается вертолета, я же сменил его номер, и, возможно, они все еще разыскивают место катастрофы Р-113. В этой стране каждое ведомство действует независимо друг от друга, и информация здесь передается не так просто. И это нам только на пользу, – сказал Миллз.
– Возможно, вы и правы. Каким образом вы намерены встретиться с кораблем в проливе? – спросил его Холлис.