— Меня не интересует, с кем встречается Шарм, — он прикусил зубочистку. — Мне наплевать, в какое дерьмо он старается влезть. Я лишь хочу с ним поговорить. О личном.
Вновь подбежал мальчишка-паж. На этот раз шепот перемежался обильной жестикуляцией. Стелла выслушала пажонка, кивнула и отослала, обойдясь без подзатыльника.
— Тебе повезло, мой старый друг, — сказала она до того торжественно, что Охотнику захотелось сплюнуть. — Они хотят тебя видеть. Через двадцать минут.
Зубочистка переломилась с приятным хрустом. Одна половинка упала на пол, вторая в тарелку, к остатками мяса и хлебным коркам. Охотник паскудно усмехнулся.
— Погоди-погоди, дорогуша. А если я не хочу видеть их? Или подобное предположение твоими гостями исключается?
Стелла натужно рассмеялась.
— Извини, если я неправильно выразилась. Они просят о встрече. Как я понимаю, Шарманщик нужен тебе позарез, иначе ты вряд ли явился бы в мой пансион… Не возражай! — прикрикнула она, увидав на его лице протест. — Я знаю, ты не забыл и не простил матушкиной измены! Так вот, Шарм сейчас там, с ними. Встреться с моими гостями и болтай со своим Шарманщиком хоть до конца времен. Считай это маленькой просьбой. Платой за доверие, которое, между прочим, может отправить меня на эшафот.
— Трам-пам-пам, — Охотник забарабанил по столу. — Будь любезна, Стелла, скажи своим девочкам принести еще один кувшинчик вина. Идиотизм ситуации прямо заставляет меня напиться.
Не прошло и минуты, как пузатый кувшин присоединился к стариковской компании. Охотник ухватился за изогнутую ручку. Стелла подставила бокалы. Вновь запахло летом.
— Твои гости, кто они вообще такие? — он сделал большой глоток.
— Просто люди. Хорошие люди, достойные граждане и патриоты, что желают идти собственным путем. Которые этот путь знают…
Охотник едва не выронил кубок.
— Заговорщики и революционеры?! Здесь, в «Сладких цыпочках»?! — он от души рассмеялся. — Чудные дела творятся в подлунном мире! Скажи еще, что и девочки твои сейчас не трахаются ради денег, а выполняют ответственное задание, собирают средства ради справедливости и всеобщих свобод!
— Поверь, Охотник, это не повод козырять остроумием. Все очень серьезно. И опасно, — она облизала губы. — Я боюсь. Не за себя. Мне давно наплевать на личные проблемы. Дело затрагивает небезразличных мне людей.
— Разве такие существуют?
— Представь! — надулась толстуха. — Прошу тебя, не шути на эту тему. Я и правда боюсь.
Охотник через силу спрятал улыбку.
— Что за люди?
— Руководители Фронта Свободного Улара, — Стелла перешла на шепот, хотя этого и не требовалось. Время перевалило за полночь, и «Сладкие цыпочки» веселились в полный голос. — Сегодня они здесь ради Шарманщика. Все вместе. Тайно, как ты понимаешь, но у тайн есть неприятное свойство. Рано или поздно они раскрываются. Мне даже представить страшно, если о встрече прознают живодеры из Имперского Сыска…
Руки бордель-маман затряслись. Охотник наполнил бокалы. Выпили.
— Я их знаю, этих хороших людей, милых твоему нежному сердцу?
Толстуха на миг задумалась, покачала головой.
— Вряд ли, они из молодых, — она глубоко, словно бросаясь в омут, вздохнула. — Валиант Верра — мастер-кузнец Механической Гильдии Арабая. Командир Лунной стражи Дижон Заклевский и… Карлес Чирроке… внук, сын моего любимого Алексо…
Охотник вздрогнул. Рука непроизвольно скользнула под рубашку, почесала витиеватую литеру «Б», выжженную на солнечном сплетении. Удивительно, но Охотник не помнил, при каких обстоятельствах клеймили Гвардейцев. Обозначенная литера — пунцово-красная, выпуклая и гладкая на ощупь, имелась у каждого. Во времена Ловли именно по клейму опознавали обезображенные трупы его братьев по оружию…
Жилистые пальцы старика застучали по столу, временами попадая в винное пятно. Стелла не сгущала краски и не преувеличивала опасности, а страх ее и нервозность имели достойную оправу.
После разрушительного хаоса Разлома, едва не ставшего концом Гарданской Империи, свободомыслящие радикалы, революционеры и прочие сторонники независимости превратились из неприятного атрибута смутных времен в первейших врагов государства. Подвыпивший пустозвон или философствующий мечтатель, неосторожный болтун или кропатель антимонархистских памфлетов… Позорная казнь ждала всякого подрывателя имперской целостности. Еще не остыла память о Лунном Братстве, еще помнили о Вольном Союзе Южных Городов… Имперский Сыск — коронная разведка и контрразведка, а также его полулегальная «дочка» — Служба Добровольный Дознавателей не жалели времени, сил и средств на выкорчевывание ростков вольнолюбия. Методы не имели значения. Предпочтение отдавалось результату. Подпитываемая кровью память нарушала сонное спокойствие всемогущих хозяев Гардана. Слишком дорого заплатили их предки за беспечность прошлого…