Во дворе у корыта стояла Мадина. Мне показалось, что она меня проводила злобным взглядом, но, как ни странно, уверенность в успехе не покидала меня. И настроение было по-прежнему бодрым. Мне хотелось посмотреть на живых голубей. Раньше я их видел сотни раз. Мальчишкой гонял, целые стаи кружились над моей головой. Вот и сейчас я увидел вспорхнувшую стаю белых голубей… Домашние. Нет, я буду рисовать, а потом лепить и отливать только свободного горного голубя.
Мастера возвращались с работы. Я здоровался с одним, с другим и всем улыбался, и мне в ответ тоже улыбались.
— Ты что такой веселый? — спрашивали меня. — Отцу лучше?
— Да, гораздо лучше, — отвечал я. — Все хорошо!
— А скоро ты начнешь работать?
— Я и сейчас работаю.
Когда я так отвечал, все весело смеялись, как от доброй шутки.
— Ты, наверно, выпил сейчас, а, Хартум? — с лукавой усмешкой говорили одни.
— Везет же человеку — в рабочее время гуляет, да еще такой веселый! — говорили другие.
— Да, я выпил, — улыбался я в ответ. — Но не вина. Я вдохновения испил и теперь наслаждаюсь.
На это люди пожимали плечами и шли дальше. Встретился мне и Каймарас. Унылый, сердитый. Он, наверно, никак не мог перенести обиды. Каймарас всегда обижается, если кому-нибудь другому хорошо. Я обнял его за плечи.
— Ты самый умный, — сказал я. — Ты самый красивый и самый благородный! Твои идеи… Хочешь, пойдем и я угощу тебя бутылочкой дербентского коньяку в награду за твои идеи?
Как же была удивлена Мадина, когда я пришел домой чуть ли не в обнимку с Каймарасом.
Мы сидели с ним за столиком и пили коньяк, пили за обоюдный успех, и Каймарас все время показывал свои белые зубы — улыбался Мадине.
Она подавала нам закуску. Неохотно подавала, хмуро. Но и это не портило мне настроения.
Проводив Каймараса, я опять принялся за свои рисунки. Мадина что-то мне говорила, пыталась оторвать меня от стола. Я не понимал, чего она от меня хочет.
— Подожди, подожди, Мадина! — говорил я, улыбаясь.
Обидевшись, она легла. А я рисовал и рисовал… Комкал и бросал, комкал и бросал, но ничуть не злился. Наконец решил нарисовать голубя не карандашом, а красками, сделать точный эскиз со всеми оттенками. И опять ничего не получилось. Чего-то не хватало. Наконец я понял, что не знаю голубя, не знаю, какие лапки, какой хвост, какие глаза у голубя. А шейка? Сильно она вытягивается в полете? А какие перышки? Какого цвета у горного голубя перышки на шейке? А клюв он держит открытым? Поет он, когда летит? Курлычет? А крылья? У них обычно голубоватый оттенок, но ведь оттенки бывают разными.
Завтра надо сдавать эскиз. Готов всю ночь работать, это не страшно. Вот только где взять ночью натуру? Утром я могу пойти в горы, поставить боком сито, насыпать пшеницы и спрятаться за кустом, держа конец веревки. Завтра… Мне нужен голубь сейчас же!.. Я посмотрел на Мадину. Глаза ее были закрыты. Ничего голубиного в ее облике не было.
Что же делать?
Нет, вдохновение не зря дается человеку: счастливые мысли так и сыплются на него. И счастливые мысли, и счастливые встречи. Одно порождает другое. Встреча с Каймарасом породила идею голубя. Но ведь еще раньше я встретил другого человека, имеющего прямое отношение к голубям, — нашего доброго и славного учителя биологии Гамзата. Я вспомнил: в школьном биологическом кабинете есть чучело горного голубя…
Через две минуты я уже был у дверей старого Гамзата. Стучал, сперва робко, потом все сильнее.
— Кто там? — раздался старческий голос.
— Вы мне сказали, учитель, что могу в любое время… Откройте! Прошу вас… на минуту!
Он приоткрыл дверь.
— Неужели отцу так плохо? — с участием проговорил старый Гамзат. — Не бойся меня испугать, настоящим друзьям надо говорить только правду.
Учитель впустил меня в комнату и включил свет. Он был полуодет, на белье набросил халат. Его бил озноб. Наверно, я нехорошо поступил, подняв среди ночи старого человека.
— Ну что же ты молчишь? Говори. Говори правду.
— Правду? Простите меня. Папа чувствует себя гораздо лучше. Правда состоит в том, что мне… Мне нужен голубь. Сейчас. Сию минуту. Голубь из вашего биологического кабинета.
От волнения, вдохновения и быстрой ходьбы я часто и глубоко дышал. Старый Гамзат бросил на меня подозрительный взгляд.
— О, да от тебя несет вином! Похоже, что ты позволяешь себе глупые шутки над стариком. — Он стал выталкивать меня дрожащими руками. — Уходи прочь!
— Дайте мне ключ, — умолял я, — ключ от биологического кабинета. Я не пьян, клянусь вам! Чуть-чуть выпил от радости, от вдохновения. Утром я должен сдать эскиз — иначе не успею…