Предложение военного переводчика, щуплого, невысокого роста капитана, доставить его на дипломатической машине в Западный Берлин в военной форме, подплыть на надувной лодке к самолету, взобраться на хвостовое оперение, привязать себя и оставаться таким образом как бы на части советской территории любое нужное время до решения вопроса всерьез воспринято не было. А напрасно — время начинало работать против нас.
Повинуясь какому-то необъяснимому чувству, я пересчитал наших военных, столпившихся в небольшой приемной на первом этаже посольства. Человек двадцать, только одних генералов — двенадцать. Все были чрезмерно возбуждены, что-то сумбурно говорили, перебивая друг друга и пересыпая эмоциональные высказывания четкой, в данном случае оправданной русской нелитературной лексикой. Дружно сетовали на отсутствие своего высшего начальства. Бестолковость и бездействие вызывали недоумение. Ведь кто-то же из военных, замещавших отсутствующего главкома Кошевого, должен был принять волевое и нужное решение. Нам с Белецким тогда вспомнились события «контрреволюционного путча» 17 июня 1953 года[54], когда в то время главком ГСВГ Гречко, спасая социализм, без санкции Москвы (она была получена позже) вывел танки на улицы городов Республики, что сразу же охладило горячие головы и пыл митингующих.
Наконец удалось разыскать посла. Петр Андреевич, будучи человеком решительным и смелым, моментально дал «добро» на проведение операции, предложенной немецким генералом.
Последовавший сразу же после санкции Москвы выезд на место трагедии показал, что время нами было безвозвратно упущено. Англичане оцепили место падения по дамбе и берегам плотным кольцом солдат и военной полиции. На берегу стояло несколько пулеметных броневых автомобилей. По озеру сновали английские военные катера. Посторонних, кроме советских дипломатов и нескольких наших генералов, к месту падения самолета не пропустили. Ожидалось скорое прибытие плавучего крана для подъема самолета и королевских боевых пловцов из Лондона для извлечения тел пилотов. Место падения англичане на наших глазах быстро закрыли большими деревянными щитами на надувных плотах, полностью скрывшими торчавший из воды хвост самолета, а с наступлением ночи ярко осветили установленными на берегу прожекторами. Работали боевые пловцы. Неожиданно воцарилась темнота, прожектора выключились. В кромешной темноте ничего не было видно. Через час прожектора вновь заработали. Мы только могли догадываться, что англичане в это время скрытно доставили тела пилотов в установленную на берегу и ярко освещенную изнутри палатку и там производили какие-то манипуляции, ибо именно из этой палатки на рассвете были вынесены тела наших парней. Нам не разрешили присутствовать при подъеме из воды тел пилотов и их осмотра.
Англичане предложили передать тела летчиков с торжественной церемонией, с соблюдением военного ритуала. Мы с трудом уговорили наших генералов согласиться. На берегу выстроилась рота шотландских стрелков в коротких юбках и шерстяных гольфах. Рядом — шотландский военный оркестр. Из палатки по шесть человек на каждое тело вынесли запакованные в шерстяные одеяла такой же яркой раскраски, как и юбки стрелков, наших пилотов. Оркестр шотландских волынок заиграл похоронную мелодию. Раздались гортанные выкрики английских команд. Со специально смонтированных на берегу флагштоков приспустили английский и советский флаги. Протяжно пропела военная труба, и тела погрузили в советскую машину. Печальный церемониал закончился. Под унылые звуки волынок кортеж советских машин направился в сторону Восточного Берлина. Вскоре тела героев были отправлены на Родину.
Созданной в связи с катастрофой специальной авиационной комиссией было установлено следующее. Два новейших советских истребителя-бомбардировщика ЯК-28, прибывших накануне прямо со Свердловского авиационного завода по маршруту Свердловск — Москва — Берлин на аэродром Эберсвальде к северо-востоку от Берлина, поднялись в воздух и взяли курс на аэродром Бранд, что в 140 километрах юго-западнее Берлина. Набрав высоту 6 тысяч метров, что соответствовало заданному эшелону, самолеты начали снижение. Неожиданно у самолета, пилотируемого летчиком капитаном Борисом Капустиным и пилотом-штурманом старшим лейтенантом Юрием Яновым, отказал правый двигатель. Разворачиваясь в сторону работающего двигателя, как положено по инструкции и теряя высоту, самолет очутился над большим городом, который слева по его курсу мог быть только Западным Берлином. Отказал второй двигатель, и тяжелая машина камнем пошла к земле. Летчики ясно видели жилые массивы громадного города. Высота 4 тысячи метров. В баках 5 тонн горючего.
54
17 июня 1953 г. на улицы Берлина и крупных городов ГДР вышли тысячи трудящихся Республики, возмущенных решением правительства увеличить производственные нормы и поднять цены на некоторые продукты питания. В те дни правительство ГДР было вынуждено укрыться от возможных неприятностей у наших военных. Высшее руководство Республики вывозил в безопасное место лично уполномоченный аппарата КГБ при МГБ ГДР Иван Анисимович Фадейкин.