Должен сказать, что охрана послов американцами была хорошо организована. Почти все находившиеся в здании мужчины были в ослепительно белых рубашках, однако только у охраны были такие белые рубашки, которые рядом или на фоне остальных мужских фигур в белых рубашках заметно выделялись какой-то желтизной. Смотришь на человека из охраны — обыкновенная белая рубашка и никакой желтизны. Это пока с ним рядом не появится непосвященный. Как мне потом объясняли сами американцы, это чтобы в случае стрельбы не поразить своего. На каждую встречу участникам выдавался каждый раз нового формата и раскраски специальный маленький металлический значок, легко и прочно прикрепляемый к лацкану пиджака. В темноте значок фосфоресцировал. Это было обязательным условием для всех. Систематически менялись спецпропуска для машин. Охранники были вооружены четырьмя револьверами системы «Кольт». Два револьвера закреплялись в подмышечных кобурах, два по бокам в специальных облегченных кобурах. У двух охранников я видел еще по одному револьверу — на спине за поясом. У всех переговорное устройство. В те времена walky-talky. Тогда же впервые мы увидели легкие бронежилеты. Всю эту амуницию американцы снимали с себя во время перерыва и отдыха и водружали на стол. Гора амуниции от шести человек! Бронежилеты, радиостанции, ремни, кобуры и торчащие в разные стороны стволы «короткорылых» револьверов.
Помещение для охраны находилось рядом с нашими апартаментами. Как-то в перерыве я шел по коридору мимо и в открытую дверь увидел все это «чудо» на столе. Невольно чуть придержал шаг. Все шестеро американцев сидели на стульях, положив ноги на стол. Отдыхали. Курили. Что-то пили. Заметив меня, замахали руками, весело загалдели, что означало «Заходи!». Зашел. Потолковали. Доложил о виденном и услышанном послу. Петр Андреевич запретил впредь входить в контакт с охраной…
Ну а что же мой пистолет системы «Макаров»? В первый же день моего пребывания с этой тяжелой «железкой» я уговорил Наташу Шишкову спрятать его в ее дамской сумке и отдать мне в машине на обратном пути домой.
Через два месяца посол разрешил сдать оружие в референтуру.
«СПЕЦКУРЬЕР» АНДРЕЯ АНДРЕЕВИЧА ГРОМЫКО. 1971 год
Пышущий зноем август. С первой встречи послов четырех держав, начавшейся 26 марта 1970 года, прошло 17 месяцев. Переговоры по Западному Берлину вышли на финишную прямую. Наступил самый ответственный период. Окончательная доработка, согласование и парафирование заключительных документов. В этом месяце, впервые за все время переговоров, одних только встреч послов было семь. Им предшествовало не менее двух десятков согласований и обсуждений помощниками, специалистами, экспертами и советниками послов. МИД внимательно отслеживал работу нашей делегации. Для оказания помощи, а в случае необходимости и принятия соответствующих решений прямо здесь, на месте, в Берлин прибыл сам министр Андрей Андреевич Громыко. Никто на Западе, ни даже руководство ГДР, кроме его высшего звена, ни сотрудники нашего посольства в Берлине, за исключением нескольких, имевших прямое отношение к переговорам, не знали о появлении в Берлине нашего министра. Он был здесь инкогнито. Чтобы обеспечить связь министра с нашим послом во время переговоров в Западном Берлине, был выделен в качестве «спецкурьера» ответственный сотрудник посольства, 1-й секретарь Иван Сафрончук[90]. Договорились осуществлять связь записками, которые можно было дополнять устной информацией. Посол выделил служебную машину с водителем. Во время работы послов в Западном Берлине Сафрончук должен был постоянно находиться под рукой у нашего министра.
Вот как вспоминает сам Иван Сафрончук свою роль в качестве «связника»:
— Я несколько раз выезжал с записками от Громыко и передавал их Абрасимову. Где-то в конце августа, точную дату не помню, министр направил меня в Западный Берлин с «посланием». Доставить его нужно было срочно. Примчались к зданию бывшего Контрольного совета. У входа — два здоровенных охранника из американской военной полиции — МР. Не пропускают.
Я им говорю: мне срочно к советскому послу.
Они: покажи пропуск, не положено без пропуска.
Нет, думаю, с ними надо иначе. Решил действовать нагло и решительно. С силой протискиваюсь между этими крепкими парнями. Они оторопело смотрят на меня. Бегом по лестнице вверх. Посла нашел обедающим в обществе своих западных коллег. Входить запрещено. Но мне можно. Западные послы с удивлением и любопытством смотрят на меня. Петр Андреевич делает мне знак рукой. Подхожу и даю ему записку. В комнате воцаряется тишина. Посол довольно долго читал записку из двух коротких абзацев. Наверное, что-то обдумывал. Я стою рядом. Потом он посмотрел на меня, тихо спросил:
90
Сафрончук Иван Степанович закончил свою карьеру чрезвычайным и полномочным посланником МИД СССР.