Журналист дал слово и сдержал его. «Шпигель» о встрече публикаций не помещал.
Встреча Хрущёва с Олленхауэром закончилась через полтора часа. Как утверждал Валентин Козобродов, участники покинули «дамский салон» с веселыми лицами и без маски некоторого напряжения, которое наблюдалось у Эриха Олленхауэра в начале встречи. Остался доволен и Франц Барзиг.
Спустя годы, став руководителем радиостанции «Свободный Берлин», он продолжил контакты с советским посольством, в частности с автором этих строк и Валентином Козобродовым.
ДЕЛО МАСТЕРА БОИТСЯ, ИЛИ МАСТЕРСТВО НЕ ПРОПЬЕШЬ. 1959 год
Знойное берлинское лето. Солнце еще высоко, жара пока не спала, а рабочий день закончился. Сотрудники посольства, притомившиеся после рабочей недели, морально готовятся к отдыху. Все спешат домой — в Карлсхорст. Скоро автобус вывезет их с семьями, то есть с женами и детьми, в посольский дом отдыха, что под Берлином, на берегу большого озера — Цойтензее. Нам с Богомоловым спешить особо некуда. Завтра должна состояться давно запланированная и неоднократно срывавшаяся из-за рабочих дел рыбалка. Саша предпочитает рыбалку со спиннингом. Это более спортивно да и нагрузка приличная. Походи-ка несколько километров вдоль берега да побросай-ка несколько часов кряду спиннинг! Но в летнее время, тем более в жару, и щука, и окунь, и судак плохо реагируют на блесну и даже приличного живца. Поэтому было решено поехать «на карпа». Места для этого у нас старые, проверенные.
Берлин постепенно пустеет. Все стремятся как можно скорее покинуть жаркий город и провести время где-нибудь на берегу многочисленных, особенно в этой части Германии, озер и каналов, укрывшись в тени деревьев.
Забежав домой, я переоделся и поспешил к Богомоловым, квартира которых была в доме напротив нашего, известном в советской колонии под именем «утюг».. Мы должны были с Сашей подготовить снасти для завтрашней рыбалки. Карп требует особого подхода.
Саша был один. Нина вместе с сыном Никитой уехала посольским автобусом в Цойтен. Рыбак-профессионал, иначе его не назовешь, мастер своего увлечения, Александр Яковлевич Богомолов с помощью не очень сведущего и способного подмастерья, то есть меня, быстро отобрал и просмотрел нужную «под карпа» снасть. В конце наших сборов в прихожей раздался звонок.
— Кто-то чужой, — определил Богомолов. — Звонит робко.
Саша открыл дверь, и мы увидели немца. Это легко определить еще до того, как человек начнет издавать речевые звуки. Лет тридцати пяти, с добрым лицом и застенчивой улыбкой[24]. Немец поздоровался. Саша ему ответил.
— Прошу извинить меня за беспокойство, но у меня несколько необычная просьба, — начал вежливый (они почти все вежливые и воспитанные, во всяком случае внешне) немец. — Дело в том, что почти все дома в этом районе не пострадали во время войны. В этой части города почти не было уличных боев. А в вашем доме даже черепица на крыше старая осталась.
— Ну и что? — с такой же ласковой улыбкой и так же вежливо, в тон все еще стоявшему на лестничной клетке немцу ответил Саша. — Вы, наверное, все-таки ошиблись. Я не совсем понимаю, что вам нужно от нас. Все-таки вы ошиблись квартирой.
— Нет-нет, — более настойчиво возразил немец. — Меня интересует именно ваша квартира.
Саша недоуменно посмотрел на немца и все же сделал приглашающий жест рукой, затем вежливо, как это и положено, во всяком случае у немцев, произнес:
— Ну что же, проходите, если вы действительно в чем-то уверены.
— Я могу к вам обращаться «товарищ»? Я — коммунист.
— Валяйте, — уже предчувствуя что-то необычное и наверняка веселое, ответил Саша.
— В 1938 году здесь было построено несколько десятков многоквартирных домов. Полы жилых комнат в некоторых домах имели паркетное покрытие. Тогда я еще совсем молодым парнем работал подмастерьем у известного паркетчика и матера высокого класса.
И немец торжественно произнес, указав при этом рукой в дальний угол комнаты, видневшейся через открытую дверь:
— Вон в том углу, где стоит швейная ножная машинка, в пятнадцати сантиметрах от плинтуса должна быть отметина моей профессиональной печати паркетчика. Если она сохранилась, то и пол не менялся и не ремонтировался.
Он извлек из висевшей у него через плечо брезентовой сумки металлическую печать и протянул ее нам, слегка изумленным русским. На бронзовой солидной и массивной печати с длинной деревянной ручкой четко значилось имя мастера-паркетчика.
24
В те годы для проведения хозяйственных работ, уборки улиц и т. п. советской администрацией привлекались граждане ГДР, которые проходили специальную проверку при приеме и получали специальный пропуск для прохода в район, где размещались жилые дома советских граждан и некоторые советские учреждения.