Ирина Каренина
БЕЗ СЛЁЗ И ОТГОВОРОК
* * *
Заяц-трава дрожит у самой земли,
Волчья трава тянет резной листок.
Эту расти, ту — изводи-поли.
Заячий цвет ли выйдет, волчий цветок…
Ягода чья наберет заповедный сок?
Выбери раз. выбери два и три —
Венчик узорный, дрожащий ли колосок.
Радость напой или горе заговори.
Не оборачивайся ни на смех, ни на
Стон горловой подземных тугих корней —
Зайцем ли жизнь петляет, дурна-блажна,
Серым ли волком скалится смерть за ней.
* * *
Ах, не убей меня! Зацепив каблучком пустоту,
Зацепившись крыльями за ржавые гроздья звезд,
Повисаю на небе во всю свою красоту, на лету,
Повисаю на малиновом небе во весь свой рост.
И признаю открыто: дело-то мое швах!
Болтаюсь, болтаю ногами, попинываю галактики
Острыми каблучками, ботинками в старых швах,
Как сердце мое. когда в нем — ты на археологической практике:
Собираешь осколочки, черепки, пряслица.
Сердце мое, прикрытое пекторалью!
Курган груди моей! Степь волос моих солнцем замаслится.
Вишу планетой в рассветном небе, выписанном эмалью.
Причеши степные мои, крымские волосы
Гребешком берестяным, костяным, заплети любовью, что нас связала,
Напой песенку мне нашим общим с тобой голосом
О городах, от которых в конце концов остаются одни вокзалы.
Отведи меня на крутой берег реки Смородины,
Заведи на Калинов мост, дай меч мне — убить дракона.
Возьми меня за руки, сдерни с неба моей родины,
Меня в ее землю сладостную положи, да с земным поклоном.
* * *
Свихнувшейся душе совсем немного надо:
Вот Бог, порог, любовь, вот жизни колесо.
Общественным бреди жарой прибитым садом
И чувствуй, как судьба сжимается в кольцо —
И падает с руки. В траву, на гравий, в воду,
Где регии цветут и лилии цветут…
Люби свой хрупкий мир, нелегкую свободу,
И каторжный свой быт, и ветреный свой труд.
Такая жизнь пошла — без слез и отговорок.
О чем тебе страдать, Адамово ребро?
Не возраст, не тоска — в твои почти за сорок,
Когда ты ждешь любви на станции метро.
* * *
О чем мне с Вами, ласковый, вести размовы долгое,
По самому по краешку беспомощно скользя?
А я ведь злоязыкая, усталая, недобрая,
И не хочу — обижу, и хочу чего нельзя.
Вы хлопаете глазками, а разговор салазками
Несется, кувыркается, как с горки на лету,
И я держу у сердца Вас, и я кормлю Вас сказками,
Кофейными усмешками, и мне невмоготу.
Ах, чтоб вас, современники, дрова ломали, веники,
И вся судьба — заломами, и гнули жизнь в дугу!
И — эники да беники, сидим, едим вареники.
И я любуюсь искоса (а прямо — не могу)
На губы слишком нежные, на фразочки небрежные…
Сказать? Но нет, сорвусь, прощусь, останусь в молчунах.
Глядите, люди добрые: смешное, неизбежное —
Идет бычок, качается, на лабутенах, нах.
* * *
Беспросветного ужаса змейка —
Струйка пота ползет по хребту.
Этой жизни абэвэгэдэйка —
Миг еще! — усвистит в темноту.
Без попутчиков и провожатых,
Без билетов и проводников —
И останутся стертые даты,
Самокрутки из черновиков.
Глянь, как звезды лучи распушили
Так и сгинем в небесной пыли,
Будто не были, будто — не жили,
Будто в ступе воды не толкли.
Триптих
1
Еще какого, Боже, торжества,
Когда мои последние слова
Не отгорели в этом легком мире?
Когда мне жить, и петь, и целовать,
По имени любимых называть,
В уютном теле, как в родной квартире?
Так в клети ребер, как в родном углу,
Душа моя, валяясь на полу,
Ленивая, небрежно созерцает,
Как звезды зажигаются во мгле,
Как стыло и прекрасно на Земле,
И ночь идет, темнея и мерцая.
На серые панельные дома
Спускаются забвенье и зима,
И дворник в тишине спешит с лопатой
Домой к себе, усталый, ввечеру
По синему пустынному двору,
Где труд дневной стирают снегопады.