Ну что ж, если он решил быть похожим на конюха, она будет вести себя соответственным образом.
Но едва она открыла рот, как у нее пересохло в горле. Голос дрожал, язык отказывался повиноваться. Она снова мысленно повторила: «Надо его проучить», — но тут же еще сильнее разозлилась на саму себя.
А этот невежа и грубиян по-прежнему молчал.
— Пожалуйста, оседлайте лошадь, — повторила она. — Вероятно, мое седло уже прибыло.
За спиной Гриффина послышалось какое-то движение. Он вскинул голову.
— Принимайтесь за работу, — бросил он конюхам, не поворачивая головы.
Слуги торопливо разбежались по своим делам. На дворе остались только Розамунда и ее звероподобный жених.
Наклонив голову, он пристальным взглядом окинул ее, словно хищник, увидевший добычу. Ей показалось, что он еще раз понюхает воздух, а затем, оскалившись, бросится на нее.
Вместо этого Гриффин, скрестив руки на груди, спокойно произнес:
— Ваша лошадь еще не прибыла.
От низкого грудного тембра его голоса у нее все задрожало внутри. Он медленно оглядел ее — с головы до пят. От пронзительного взгляда его светлых глаз Розамунда еще сильнее задрожала. Будь он ее слугой, она непременно отчитала бы его за подобную дерзость.
Ее бросило в жар, горячая возбуждающая волна пробежала по телу.
— В таком случае оседлайте для меня какую-нибудь другую лошадь.
Ее голос предательски дрогнул, и Розамунда готова была убить себя за это. Кроме того, она никогда не обращалась со слугами в такой надменной аристократической манере. И всему виной только он. Ей никак не удавалось совладать со своим волнением.
Гриффин пожал плечами.
— Здесь нет ничего подходящего для такой леди, как вы.
Она поморщилась.
— Ну что ж, сейчас увидим.
Кивнув в сторону конюшни, она направилась к ней.
— Покажите мне.
Но едва она попыталась пройти мимо, как он схватил ее за локоть и остановил.
— Там нечего смотреть.
Розамунда едва не задохнулась от возмущения. Он держал ее не грубо, но крепко, так что вырваться не было никакой возможности. Она сердито взглянула на него.
— Отпустите меня.
— Я не позволю вам ездить верхом ни на одной из здешних лошадей.
Она попробовала вырваться, хотя и понимала, насколько бесполезны ее попытки. Его пальцы держали ее цепко и крепко, словно стальной капкан.
— Не позволите? Но почему я должна слушать ваши нелепые указания?
Гриффин ухмыльнулся:
— Ах мой невинный прелестный ангелок. Неужели не догадываетесь? Я Гриффин Девер.
Гриффин расплылся в улыбке, предвкушая то, что должно было произойти. Вот сейчас она вскрикнет и побежит прочь.
— Ну и что? Я знаю, кто вы. Разве не помните, вы же послали мне свою миниатюру? И правильно сделали. Иначе я никогда не узнала бы внука графа в таком неприглядном обличье.
Гримаса раздражения, смешанного с нетерпением, пробежала по ее лицу.
— Да отпустите же меня. Вы испачкаете мой новый костюм для верховой езды.
Он выпустил ее руку, словно вдруг обжегся. «Удивление» — это слово лишь в малой степени отражало то чувство, которое он испытал. Перед ним стояла изящная очаровательная девушка, на ее фоне он казался великаном-людоедом, пожирающим маленьких детей. Раньше ни одна женщина, за исключением его сестры, не вела себя с ним так. Она знала, кто он? Она знала, что он... что они... И тем не менее как ни в чем не бывало стояла перед ним.
Догадавшись, что у него челюсть отвисла от удивления, Гриффин поспешно закрыл рот.
— Погодите. Какая миниатюра?
В ее чистых и спокойных глазах не заметно было никакой чувственности. Сколько же ей лет? Семнадцать? Восемнадцать? Наверное, да. Она была настолько хороша и невозмутима, насколько может быть девушка, чья красота только что расцвела.
По ее губам скользнула усмешка.
— Портрет, который вы мне послали. Сперва я отправила вам мой портрет, а затем вы мне — свой.
Гриффин побагровел от злобы. Черт бы побрал деда! До каких пор он будет над ним издеваться? Смущенно откашлявшись, он сказал:
— Должно быть, портрет граф послал без моего ведома. Я бы никогда...
Гриффин запнулся, едва не проговорившись, ведь он не верил, что его лицо способно производить благоприятное впечатление на дам.
Выражение ее лица сразу смягчилось.
— О, простите. Видимо, граф держал вас в неведении.
Наклонив голову, она ласково спросила:
— Вам известно, зачем я приехала сюда?
Гриффин мрачно кивнул: