Мишель было сложно заниматься в послеобеденные и вечерние часы, когда детям постоянно было что-то нужно – еда, развлечения, вечерние ритуалы – и Роки всё время ее отвлекал, поэтому она сказала мужу, что ей нужно заниматься в библиотеке, иначе экзамены не сдать. Но Роки не позволил. Тогда она сказала ему, что у ее однокурсников есть учебная группа. И они все вместе занимаются в библиотеке. Но Роки всё равно не позволил. Или она занимается дома, или никакого университета. И Мишель соврала. Сказала, что записалась на еще один курс, а сама ходила в библиотеку, чтобы заниматься в тишине и покое. Ей приходилось внимательно отслеживать расписание, чтобы ничего не перепутать, ведь если бы она пропустила пару, Роки узнал бы об этом. И Мишель сохранила этот секрет от мужа до самой своей смерти.
Осенью 2001-го года Мишель стала подозревать, что у Роки есть любовница. Она утверждала, что у нее есть доказательства, но Роки всё отрицал. Алисса помнит, как они с сестрой обсуждали это, помнит, как Мишель говорила, что и так много вытерпела от Роки, и не собирается мириться еще и с этим. Салли видит ситуацию в несколько другом свете: «Мишель искала причину уйти от Роки. Она была слишком гордой, чтобы просто уйти, и знала, что он будет ее искать». Измена мужа стала для Мишель чем-то вроде прикрытия, понятным любому рациональным завершением отношений. Мишель сказала, что боится подхватить что-нибудь, так что Салли отвезла ее к доктору в клинику Риверстоун. Мишель говорила, что не может заниматься; гнев и страх поглощали ее. По словам Салли, она всегда была мнительной. А Мишель нужно было сохранять внутренние ресурсы, чтобы делать домашнее задание. Доктор прописал ей антидепрессанты. Позднее Мишель рассказала Салли, что Роки нашел таблетки, сказал, что ему не нужна «жена-психопатка» и выбросил их.
Как-то вечером в конце сентября Мишель приехала к Салли с детьми и попросила мать побыть с внуками. Она сказала, что собирается открыто поговорить с Роки об измене. Салли помнит, как Мишель сказала ей: что бы ни случилось, не отдавай ему детей. И Мишель ушла.
Через полтора часа к дому Салли подрулил Роки. Она увидела, как его белый субару подъезжает к обочине и, следуя инструкции Мишель, побежала закрывать входную дверь. Позже Салли сказала, что ее напугал взгляд Роки. Она привыкла, что зять безмолвно присутствует за обеденным столом или незаметной тенью сидит в машине. Но в тот раз его искаженное гневом лицо шокировало женщину. Роки рванулся через двор и подскочил к задней двери в ту самую секунду, когда Салли задвинула щеколду. Он навалился всем телом о дверь, и послышался треск. Салли велела Кристи и Кайлу идти в гостиную. Мелани, которая была на шестом месяце беременности, пошла с ними. Роки продолжал выламывать дверь, и Салли вновь услышала треск. Она прокричала Мелани, чтобы та звонила 911. Кристи и Кайл сидели на диване, и когда Салли посмотрела на них, она увидела то, отчего кровь до сих пор стынет у нее в жилах. Дети не казались напуганными, не бились в истерике. Не кричали. Не плакали. Они впали в ступор, их глаза затуманились. «О Господи, – подумала Салли, – ведь они это уже видели. Они видели отца в таком состоянии».
Салли услышала, как разбивается стекло задней двери, а потом стук шагов Роки по кухонному полу. Она накрыла своим телом Кристи и Кайла, ухватилась за диван и попыталась защитить их от отца. Роки схватил Салли за шею и за руку и скинул с них. Схватил Кристи, удерживая ее за талию. Кристи даже не вскрикнула, и только сказала: «Всё нормально, Бугга, я пойду». К этому времени Мелани уже позвонила 911. Салли всё еще частично прикрывала Кайла своим телом. Из руки Роки хлестала кровь. Он рванулся к входной двери мимо Мелани, которая пыталась ему помешать. Он яростно отбросил девушку свободной рукой. И вот Роки уже открывает дверь в машину и бросает Кристи внутрь, как огромную мягкую игрушку, которую выиграл на деревенской ярмарке. И стремительно уезжает в неизвестном направлении.
Всё закончилось очень быстро.
По словам Салли, приехавшие полицейские повели себя равнодушно. Спросили, какое обвинение она хочет выдвинуть против Роки. Салли помнит свои мысли в тот момент: «Но разве это не ваша работа?» Через год после убийств тогдашний начальник полиции Рон Тассинг в разговоре с местным репортером признал, что его сотрудники могли бы вести себя более «чутко», при этом добавив, что «очевидно, такие случаи для нас – гораздо более будничное явление, чем для жертв».