— Да откуда, — пожал я плечами, — Так что там с ним приключилось?
— Говорят, застрял головой в ограде и шею себе свернул, пытаясь вылезти. Так и нашли его окоченевшим под утро.
— Ты смотри-ка, милиционер, а через ограды лазает как шпана дворовая, — неодобрительно покачал я головой, — Это до добра не доводит. Какой он пример детям подаёт?
— Хм… — Василь подозрительно на меня посмотрел, — Только вот, чтобы его оттуда вынуть, пришлось решётку пилить. Прутья очень толстые, такие, что толпой разжать не могли. Да и те, кто там был, никак не могут понять, как он умудрился туда голову засунуть, слишком уж щель узкая.
— Ну, все знают, что Степанов был скользкий тип, — оскалился я в усмешке, настроение было хорошее.
— Значит, ничего не слышал про это? — снова переспросил Василь.
— Вот теперь услышал от тебя.
— Ну, так ты же у меня для чего-то адрес его брал и…
— И… Ничего я не брал, ничего не спрашивал и никакого Степанова не знал, и знать не желаю. Ты меня понял, Василь? — по-прежнему улыбаясь, я пристально посмотрел ему в глаза.
— Ладно, понял, — ответил он и неожиданно ухмыльнулся, — Я так и думал, что ты не простой Студент.
— Да что ты! Я самый простой из самых простых студентов. И это, Василь… Если нездоровый интерес кто-то будет проявлять в мой адрес, свиснешь?
— Не вопрос, — кивнул он, — Сам знаешь, как только — так сразу.
— Ну и добро, — хлопнул я его по плечу и гулянка продолжилась.
Отгуляли мою днюху весело и шумно. Погода тоже не подвела, было безветренно, ударил лёгкий морозец и пошёл снег. Сонька слегка пьяная от вина и переполнявших её эмоций, кружилась под фонарями и заливалась смехом. На душе было так хорошо…
Тут же, под фонарём, в вихре кружащихся снежинок, я сделал Соньке предложение — выйти за меня замуж. Она обещала подумать и тут же согласилась. Но с условием, что домой я её понесу на руках. Пришлось нести. Правда, через какое-то время потребовала поставить её на землю и снова начала прыгать и кружиться.
Как-то совершенно незаметно, пролетел ноябрь, а за ним и декабрь. От всех общественных мероприятий я отпинывался всеми конечностями, пока не отвязались. Изредка выступал в "Метрополе", примерно по одной песне в месяц, записывали с моим главрежем ВРК на грампластинку и потом в записи выдавали в эфир. В политику я не лез, хотя попытки вовлечь меня в это дело были и не прекращаются до сих пор. В богему местную я тоже не лезу, мне они не интересны. Есть мой дом, есть моя Сонька, есть определённый круг друзей и знакомых. Что мне ещё надо? Да ничего.
Тридцатого декабря, в "День образования СССР", в эфир вышла очередная песня, которая практически сразу стала популярной у народа:
А на следующий день, тридцать первого декабря, меня чуть ли не под конвоем, отвезли на новогодний концерт в Кремль, перед которым была церемония награждения. Естественно, поехал я туда не один, а с Сонькой. Вопрос поставил ребром — или с Сонькой или вообще не поеду. Выслушав меня, военные переглянулись и заржали. После чего сказали, что их командир — Власик, примерно так ситуацию и описал. Что без Соньки не поеду, как бы меня они не пугали. Так они ещё с ним поспорили, типа, никуда я не денусь, хвост подожму и побегу. Но обломались. Ничего, я им всем припомню, как на меня спорить. При удобном случае.
В Кремле, при свете, мне понравилось больше чем ночью. Красиво, ярко, торжественно. Сонька восторженно и испуганно жалась ко мне и таращилась на всё подряд. Как так можно смотреть — восторженно и испуганно одновременно, я не знаю. Но у неё это получалось замечательно. По этому случаю, она надела шикарное длинное платье немного в средневековом стиле, уложила красивую причёску и на фоне всяких пионерок-комсомолок в белых блузках и строгих юбках, смотрелась как королева. Да и взрослые тётки на её фоне тоже выглядели бледно. Поэтому, смотрели с плохо скрываемой завистью и кривили губки.
На церемонии награждения, на которую мы умудрились не опоздать, меня осчастливили званием "Народный артист СССР", вручили грамоту Президиума Верховного Совета СССР, прицепили на левую сторону пиджака нагрудный знак и сунули в руку удостоверение к нему. Вручал не сам Сталин, а наш Всесоюзный староста, но Сталина я тоже видел. Какой-то он сильно усталый был. Не высыпается, что ли?
9
фрагмент песни Марк Бернес — С чего начинается Родина
http://www.youtube.com/watch?v=fXwUPXY9eaY