— Что случилось, господин? — спросил кто-то. — Этот мальчишка вам чем-то насолил?
— «Насолил»? — возмутился «торговец». — Да он с нечистью якшается!
Люди зашептались. Кто-то придержал Чжань Хаоли за локоть. Сян У замерла с распахнутыми глазами.
— Расскажите, что случилось?
— Вот, что произошло! — воскликнул разбойник, указав на своё лицо. Толпа ахнула.
— Это он вас так?..
— Не может быть!
— А мне семья Чжань всегда казалась приличной.
— Он пытался ограбить меня! — продолжил негодовать мнимый торговец. — А когда не вышло — накинулся с оружием!
— И правда, у него есть меч, — подтвердили зеваки. — Но зачем же ему было нападать на вас? Он меньше вас ростом и наверняка слабее. В одиночку с таким человеком как вы ему не справиться.
— В том-то и дело, что он был не один. Когда я дал отпор, он позвал какую-то девицу, и вначале та накинулась на меня, как дикая кошка, и изуродовала моё лицо, а потом убила моих спутников тёмной магией!
Сян У стиснула зубы. Враньё, почти каждое слово — сущее враньё. Ей нестерпимо сильно захотелось выбежать и рассказать всем, что этот человек — подлый лжец, но тогда под вопросом оказалась бы её собственная безопасность, а на друга пало ещё больше подозрений.
— Тёмной магией? — потрясённо вздохнул в толпе. — Что за девица такая?
— Глаза у неё были жуткие! Горели огнём, а когти — как у тигра! Бледная и ужасно худая — одни кожа да кости. В ней точно что-то было нечисто!
— А помните, дедушка Пань видел похожую девицу возле деревни… — задумчиво начал кто-то. — Неужто наш Чжань Хаоли и впрямь водится с нечистью?..
Обсуждение принимало весьма неблагоприятное направление. Юноше пришлось вмешаться.
— Всё было совсем не так! — запротестовал он. — Этот человек со своими сообщниками первым напал на меня и попытался отнять лошадь и вещи, которые я вёз из Гунцзяна, а девушку, что ехала со мной, хотел увести силой! Когда я воспротивился, он приказал убить меня, и тогда девушка накинулась на него, чтобы помочь мне и защититься самой!
— Чжань Хаоли, а что это была за девица?
— Бродяжка, — уклончиво ответил Чжань Хаоли. — Она уродлива с рождения и боится показываться людям, а я сжалился и подвёз её до Чжучжоу. Никого она не убивала, и уж тем более — никакой тёмной магии!
Люди растерялись, не зная, кому и верить. Чжань Хаоли никогда не совершал ничего дурного, но приметы, по которым торговец описал девушку, практически полностью совпадали со словами Пань Сюня, у которого после встречи с похожей едва не отнялся язык и прибавилось седых волос на голове. Раны на лице торговца тоже вполне походили на следы от когтей. Как же так: ведь Чжань Хаоли говорил, что хочет идти по пути совершенствования, а сам ступил на скользкую дорожку, грабит людей и водит дружбу с подозрительными личностями!
Тут в толпе показалась полная седая женщина. Увидев её, Чжань Хаоли ещё ниже опустил голову.
— Хао-эр[2], вот ты где. Что же так долго? — укоризненно вздохнула она. — Матушке нужно готовить обед, а ты до сих пор не принёс воды.
— Бабушка, ступай домой, я скоро вернусь, — пробормотал Чжань Хаоли. Женщина не послушалась: потолкавшись среди людей, она вышла вперёд и ворчливо произнесла:
— Столпились, сгрудились, как муравьи в муравейнике… И чего вы все тут собрались?
— Бабушка Лан, а ваш внук-то, говорят, разбоем промышляет и тёмной магией! — ляпнул кто-то. Старушка сразу же схватилась за сердце.
— Хао-эр? Да он бы никогда!..
— Повремените обвинять мальчишку невесть в чём, — нахмурился один из сельчан. — В конце концов, его мы знаем давно, а этого человека видим впервые. Откуда нам знать, говорит он правду или нет. Это пусть староста решает.
— Да, позовите старосту! — подхватила толпа.
За старостой послали одного из ребятишек, бегавших по улице. Явившись, он выслушал взаимные обвинения спорщиков и крепко призадумался. Суть дела была ясна, однако казалось, что обе стороны что-то недоговаривают, пусть и совершенно точно настроены друг против друга.
— Господин, а чем вы, говорите, торговали и где? — уточнил староста. — Мальчик пытался украсть у вас товар?
Разбойник нисколько не растерялся. Приняв важный и вместе с тем до глубины души оскорблённый вид, он принялся рассказывать явно заранее заготовленную легенду: