Но топор с собой воином прихвачен не для того, чтобы разваливать волков надвое. Саблепалого копьём проткнуть сложно. Его только рубить. И как рубят… Загляденье просто. Три удара, один за одним нанесённые разными воинами — и сутулая тварь падает, лишившись ноги.
Всё, йоки с бесами присоединяются к схватке. Воинство Бездны и светлая рать сошлись грудь на грудь. И сразу же видно за кем в схватке сила. Не тянет нечисть против Воинов Создателя. Рогатые головы и порубленные, поколотые туши и тушки в брызгах чёрной нечеловеческой крови летят во все стороны.
Демон же снова неспешен. На время забыв про ворота, шагает к обнаглевшим людишкам гордой походкой властителя. Превосходящий размерами даже орясины Светлых чудовищный меч небрежно опущен. Сын Бездны расслаблен.
Но всё это видимость. Стоит первому из Воинов Создателя подскочить к рогатому великану, как красный клинок обрушивается на человека стремительной молнией. И как только он умудрился отпрыгнуть? Ох и быстрый… Ну прямо, как Ло в теле Хо.
И сравнение в точку. Эти Светлые мало того, что свободно размахивают тяжеленным оружием, так ещё и прыжки на десяток шагов или десять локтей в высоту для них сущий пустяк. Ох и носятся… Все твари Бездны, кроме их предводителя, через четверть минуты — подыхающее, уже не для кого не опасное мясо. Только демон активно отмахивается от кидающихся на него со всех сторон воинов.
— Говорил же! — зло восклицает старик, когда красный меч демона настигает одного из противников.
И это не последняя жертва рогатого великана. В попытках нанести удар посильнее, Воины Создателя слишком опасно сближаются с могучим гигантом. Один Светлый гибнет под когтистой ступнёй, другой не смог пережить встречу с лапой, третий тоже попал под клинок.
Но на этом и всё. Почерневший от выступившей из многочисленных порезов крови, утыканный брошенными с близкого расстояния здоровенными копьями, демон, наконец-таки, падает. Добить его — дело секунд. Воины Света налетают толпой на поверженного гиганта и обрушивают на него град ударов.
— Вот и всё! — хлопает меня по плечу повеселевший старик. — Подчищен прорыв. Три семени жизни, жемчужина, куча бобов. Прибыток казне — ого-го какой. Жаль только Светлых.
И, снова сменив грусть на радость:
— Ну что? Как тебе зрелище, внучек? Уверовал в силу Единого? Как бились, красули. Как бились…
И, что я ему скажу? Мне понравилось зрелище? Нет! Сто раз нет! Что за пояс… Видал я эту Ойкумену в том месте, где ей только и место. Провались она в Бездну!
— Молчишь? Ну, понятно. Оно ведь слышать — одно, а своими глазами увидеть… Поди, в Орден Света послушником возжелалось пойти?
— Это да, — пробормотал я задумчиво.
— Хрен тебе! Слишком старый.
И в хохоте полоумного деда я слышу смех злой судьбы.
Ойкумена… И что с тобой делать…
Ло 3
— Если всё это — просто дурацкая шутка, — пригрозил мне пальцем вышедший из-за спин крестьян человек в светло-сером долгополом балахоне, — тебя ждут серьёзные последствия, парень.
Это он в меня бросил конструкт? Судя по всему, да. В ином спектре зрения я вижу движение энергии вокруг паладина. Он всасывает рассредоточенные в воздухе прото-частицы точно так же, как это делаю я. Цель накопления мне неизвестна. Личная аура надёжно защищает «внутренний мир» любого живого организма от «разглядывания» его содержимого.
Зато для того, чтобы «увидеть» механику действия поразившего меня энергетического конструкта мне на себя даже не нужно «смотреть». Здесь я в своей стихии. Я ощущаю каждую прото-частицу, из которых состоит это невидимое для обычного глаза орудие. Структура действующего кода предельно проста, но я не могу понять какого результата хотел добиться человек, метая в меня этот конструкт. Ни физического воздействия на мой организм, ни влияния на энергетический комплекс. Обволокший меня прото-кокон не несёт в себе никакой опасности.
Пустая трата ценного ресурса. Но на всякий случай всё же рассею чужой конструкт. Заодно и проверим — заметит ли мои манипуляции внезапно обнаружившийся на этой дикой планете прото-мастер? Уверен, что нет. Он ведь даже не видит того, что я подобно ему самому высасываю из округи энергию. Будь иначе, его первые, адресованные мне слова звучали бы по-другому. Кроме нас с ним, никто здесь не тянется к прото-частицам. Какие тут могут быть шутки?
— Вы о чём, уважаемый? — округлил я глаза.
— О том, что ты, юноша, — скрестил руки на груди паладин, — не похож на пришедшего с Дна Мира по Пути. Те обычно постарше. Очень сильно постарше.