Она ясно видела, что оно дышит.
Тело его чуть раздулось и опало. И опять. И снова. Размеренно и неслышно.
Нита не слышала, она чувствовала смрад мерзкого дыхания. Страх скованнее, отнимая последние силы. "Вот он какой, Балор!"
Она не ожидала, что Одинокая Сила явится в таком облике. Прежде она всегда видела ЕЕ молодой, быстрой, подвижной, опасной, деятельной, злой. Но этот припавший к земле летаргический ужас! Эта инертная полуслепая гора, источающая застарелую, копившуюся, казалось, целую вечность тупую ненависть. Прежде, когда Нита сталкивалась лицом к лицу с горевшей холодной злобой молниеносно наносящей удары Одинокой Силой, ей хотелось сразиться и победить или, цепенея от ужаса, бежать без оглядки. ЭТА отнимала всякие желания, парализовала волю и внушала омерзение. Хотелось просто исчезнуть, отвернуться, забыться, лишь бы не видеть отвратную образину.
Но именно эту мерзкую уродину им надо было уничтожить. Именно она грозила гибелью Острову и всему миру.
"Он толстый", - неожиданно для себя подумала Нита.
"Надо поскорее от него избавиться", - устало помыслил Кит.
Нита вяло согласилась. Вперед выступил Джонни. Плечи его бессильно опустились, но спина оставалась прямой.
- Одинокая Сила, - произнес он отчетливо и тихо, - наше тебе презрение. Ты надеялась укрыться под этой личиной. Но мы узнаем тебя в любом обличье. Довольно! Пришел твой конец! Твои чудища-воины повержены в прах. Убирайся навсегда, или же мы вытолкнем тебя из всех миров! Выбирай!
Никакого ответа. Лишь низкое, густое, неспешное, невозмутимое дыхание.
- Ронан, - позвал Джонни. - Копье.
Ронан вышел вперед. Но шаг его был неверным. Копье, казалось, непосильно тяжелило руки. Джонни пристально поглядел на него.
- Что случилось? - спросил он.
- Оно... я не знаю. Оно... не готово. Джонни нахмурился и жестом велел Ронану отойти в сторону.
- Хорошо, - вымолвил он. - Тогда Анни... Тетя Анни выдвинулась из плотного ряда волшебников, держа Фрагарах обеими руками. Меч тускло мерцал, словно угасающий костер, в котором робко вспыхивают прогоревшие угольки. Тетя Анни смущенно смотрела на Джонни. Тот все понял.
- Отступать нельзя, - сказал он. - Начинай. Тетя Анни с усилием подняла Фрагарах и произнесла слово за словом заклинание освобождения. Поднялся ветер. Но почти тут же упал. Тучная неподвижная гора не шелохнулась, не издала ни звука. Снова закружил ветер. Он усиливался, но казалось, внутри вихря была пустота. Вот наконец воронка ветра достигла головы Балора. Никакого движения. Чудище осталось невредимым, а ветер опал, как продырявленный воздушный шар. Тихий стон пронесся над долиной, а Фрагарах потемнел, почернел и остыл, будто сунутый в воду кусок раскаленного железа.
- Дорис! - не сдавался Джонни.
И Дорис выступила вперед, держа в руках Чашу. Она произнесла освобождающее слово и перевернула Чашу вверх дном. Сине-зеленый свет сверкающей лавой вытек наружу и понесся в сторону Балора. Но, не достигнув его, вдруг с громким чмоканьем всосался в илистую землю. А гора-Балор остался по-прежнему недвижным и невредимым. Опустошенная Чаша потускнела, превратившись в обычный музейный кубок, поблескивающий во тьме золотыми узорами.
- Хорошо же! - грозно произнес Джонни, и Нита впервые услышала металл в его голосе. - Ронан! Готов ты или нет, я приказываю, начинай!
Ронан весь дрожал, но послушно поднял Копье. Наконечник его пульсировал звездным светом. Откинувшись назад, Ронан с силой метнул Копье.
Оно неудержимо понеслось прямо в голову Балора. Ударило...
...и отскочило, с деревянным стуком шлепнувшись на землю.
Тишина. Волшебники обреченно переглядывались.
...и забулькал смех. Он был очень тихим, еле различимым. Поначалу даже нельзя было понять, смех ли это или просто дрожит, сотрясается земля, потрескивая разрываемым дерном, поскрипывая ссыпающимся в расселины песком, постанывая скручивающимися корнями деревьев. Но в этих звуках явственно различались злобные хрипы и веселое поквакивание. "Неуязвимый, - мелькнуло в голове у Ниты. - Но ведь Луг угодил ему копьем прямо в глаз! Неужто ничто не сможет остановить его?.."
А жуткий смех усиливался. Теперь в него вплетался грохот падающих камней. Низкий мучительный грохот становился все громче и громче. И земля, взбудораженная этим громоподобным смехом, начала дрожать. Почва под ногами заходила, будто палуба корабля во время шторма. Люди, пытаясь обрести равновесие, хватались за деревья, но те гнулись, трещали, падали. Нита потеряла не только опору под ногами, но и былую уверенность. Она впала в уныние. Ничто уже не могло их спасти!
Джонни упал, поднялся, снова упал. Пытаясь опять подняться, он оперся рукой о землю.
- Камень исчез, - прохрипел он, обращаясь к тете Анни, которая еще держалась, не падала. - Связь с ним умерла.
Тетя Анни устремила взгляд в далекое море, словно бы отрешившись ото всего происходящего.
- Тогда, - прошептала она, - все пропало. Ничто не сможет предотвратить беду...
Джонни кое-как поднялся. Он стоял, качаясь.
- То, что происходит здесь, перекинется в наш мир... - Джонни поник головой.
Нита была объята ужасом.
Постепенно смех утих. Земля, как море после шторма, лишь подрагивала. Люди один за другим поднимались на ноги. Но по-прежнему перед ними высилась огромная, квадратная, темная, неподвижная масса и злобным, торжествующим взглядом пронизывала каждого. Неясный шорох пролетел по рядам волшебников, горестный вздох слился в единый стон.
- Ему это нравится, - пробормотал Кит. - Мы проиграли. Он знает это и длит свое торжество ради ЗАБАВЫ.
- Тогда позабавимся, - послышался внезапно тоненький голосок. Туала! Она выбралась из рюкзачка, спрыгнула на землю и быстро взобралась на близлежащий камень. Отдышавшись, кошечка мяукнула, словно прочищая горло. И вдруг голосок ее зазвенел в тишине. Такого пронзительно-певучего голоса Нита у кошек никогда не слышала.