-Нет, Ева, это ты ничего не понимаешь.- Я снова пристально уставился ей в глаза, находясь от очаровательной мордашки всего в пяти сантиметрах. –Из-за меня ты потеряла лицо. Из-за меня ты потеряла жизнь, о которой могла мечтать любая. Я отобрал у тебя все, что ты имела.
-Но взамен ты дал намного больше. Ты отдал свою мне душу и сердце. А это важнее славы и всеобщей любви. Мне хватает и того, что ты меня любишь. О большем я и мечтать не смогла бы.
-Я люблю тебя. И не устану это повторять всю свою жизнь.
Улыбка счастья снова кольнула её лицо.
-Я тебя тоже люблю. И я не устану это слышать всю жизнь.
Эпилог
(Из её воспоминаний)
Когда я открыла глаза, мне казалось, что я умерла. Что все, что было ещё час назад счастливый сон, в котором мне вовсе не суждено было проснуться. Но я очнулась. Очнулась от дикой боли, которая разрывала меня изнутри и царапала. В голове постоянно билась мысль: «Я потеряла его» «Он ушёл». И он действительно ушёл, оставив меня одну. Оставив одну в этом бездушном холодном мире, где он, мой Антон, был единственным солнцем, которое грело меня.
Я оглянулась по сторонам. Однозначно моя комната, но в каком ужасном виде. Неужели, это все я учудила? Многочисленные коллекции дисков валялись на полу, плотные шторы были сдернуты с гардины и разорваны напополам. Все, что оставалось от комнаты, так это ещё не убитый матрас от кровати, пару картин, что слишком высоко висели, для моего метр шестьдесят три и шведская прикроватная тумбочка, сделанная на заказ. Все остальное погибло с моим достоинством, включая даже большой плазменный телевизор.
Я медленно поднялась на ноги и зашагала в ванную комнату, где ещё не побывало моё безумие. Сдёрнув жалюзи с окна, что находилось у самого изголовья ванной комнаты, я впустила в помещение яркий дневной свет, который для меня всегда был наказанием, а после встречи с Антоном, стал лечебным средством. Так вот, я стояла в ванной, окунаясь в лучи солнышка и яростно глядя в свои глаза в отражении.
Огромный шрам. Ещё один шрам. Отсутствие кожи. Большой ожог. И да, это все я.
Я была ужасна. Ужасна лицом и духом. Моя красота уже давно погибла. Но она погибла, как мог погибнуть только великий человек. Она погибла гордо и красиво. Хоть вспоминая все это, мне иногда до сих пор становится страшно и жутко, но хуже быть все равно уже со мной не может, поэтому я быстро успокаиваюсь и прихожу в себя.
Тот день я очень хорошо помню. Почти до мельчайших подробностей. Но, к сожалению, я не помню самого главного. Лица того, кто кинул мне ту злосчастную петарду. И вот все снова стало повторяться в моей голове. Поток воспоминаний меня вернул в тот миг, когда я потеряла свою внешность и всеобщую любовь, я потеряла себя.
-Ну-ка, Ева, посмотри в объектив и улыбайся. Хотя чего там, можешь и не улыбаться. Ты и так красавица.
-Пап, не надо. Пожалуйста, не при всех. – Мои щёки покрылись густой краской от смущения, которое вечно меня настигало в окружение родных и друзей.
Сегодня довольно памятный день для меня. Хоть и не сказать, что прям уж очень значительный. Выпускной девятого класса, это праздник, где с о многими подругами прощаюсь. Как бы это не прискорбно было осознать, но наверное, дальше наша дружба уйдёт на нет, хоть я и молюсь о том, чтобы этого не случилось.
-Уль, сфоткайся со мной. – Я рукой махнула одной из своих подруг, которая мигом же откликнулась и поковыляла ко мне на высоких каблуках.
Да уж, Ульман точно не участвовать в соревнованиях на высоченных шпильках.
-И давай без кривляний, Лида.- Сказал мой отец, добро улыбаясь и держа камеру в руках.
-Когда это видано, чтобы Ульман получалась на фотографиях прилично. – Она быстро взлохматила свои прямые черные волосы и улыбнулась в камеру, блеща своими белоснежными зубами.
И действительно. Лида Ульман, одна из моих лучших подруг, всегда была довольно безумна, хоть и пыталась строить из себя командиршу. Да вот только, в компании друзей командовать не обязательно. Хотя некоторые важные вопросы она пыталась решать за нас, и у неё вроде бы прекрасно это выходило.
Лида повернулась на каблуках назад и подозвала к себе миниатюрную блондинку Орнеллу, которая как всегда была всем недовольна. Все мы совершенно разные и у всех свои вкусы, поэтому никто никогда не осуждал подругу за странные наклонности. Хоть и сложно было что-либо говорить, но все знали, что Орнелла относилась к другому «полюсу». Ей вовсе не нравились парни, а точнее, она постоянно с ними таскалась по гаражам и подъездам, но лишь в качестве лучшего друга. Отчасти Орнелле было весело с нами, хоть и предпочтение она оставляла не нашему женскому коллективу, а грубым мужским компаниям.