— Почему бы нам не вернуться в Ларкин, и ты сможешь подумать об этом? — предложил Ноа. Оказавшись дома, Винтер могла бы оставить прошлое там, где ему и место. В прошлом.
Она покачала головой.
— Сперва я хочу поговорить с Тилли Лиддон.
— Кто это?
— Она работала кассиром на станции в ту ночь, когда застрелили мою мать, — объяснила Винтер.
— Почему ты хочешь поговорить с ней?
— Когда я читала полицейский отчет...
— Погоди, — перебил он, испытывая шок. — Ты читала полицейский отчет?
Винтер кивнула, как будто для нее совершенно естественно ознакомиться с мельчайшими подробностями убийства матери.
— Я нашла его в кабинете моего отца. Я очень любопытна.
Он прищелкнул языком.
— Ты же знаешь, что говорят про чрезмерное любопытство.
Она лучезарно улыбнулась.
— Я такая, какая есть.
Так и было. Винтер обожала читать, путешествовала по историческим местам, когда у нее появлялось время, и посвятила себя тому, чтобы относиться к своим клиентам так, как будто они ее семья.
— Объясни толком, что тебя беспокоит в кассирше.
— Она утверждала, что находилась на станции одна и что отлучилась в подсобку, — сказала Винтер. — Только услышав выстрелы, она поняла, что совершено преступление, и выбежала на улицу, чтобы обнаружить мою мать мертвой, а грабителя уже и след простыл.
— И?
Винтер подняла фотографию и указала на заправку на заднем плане. Здание выглядело едва ли больше сарая с огромным окном, на котором красовалась надпись «Шелл», и стеклянной дверью.
— Что за человек выглядывает из окна?
***
Винтер почувствовала напряжение Ноа, хотя и не совсем поняла причину. Ладно, возможно, она просто заблуждалась. Никогда не возникало причин подозревать, что смерть ее матери стала чем-то иным, кроме как цифрой статистики. Еще одна жертва бессмысленного преступления.
Только после того, как она открыла конверт.
Тем не менее, это не походило на дикие обвинения или поспешные выводы. Винтер согласилась с Ноа, что существует дюжина причин, по которым преступник мог нажать на курок. Страх. Наркотики. Безумие...
Но она никак не могла вернуться в Ларкин, не задав несколько вопросов. Шериф Янсен был опытным законником. Если его что-то насторожило на фотографии, то она обязана по крайней мере попытаться узнать больше о том, что произошло той ночью.
Зайдя в офис мотеля, чтобы выписаться, Винтер спросила дорогу к дому Тилли Лиддон. Женщина средних лет без колебаний предоставила подробный маршрут с приятной улыбкой, несмотря на убийства, которые недавно опустошили Пайк. Маленькие города никогда не меняются.
Через десять минут Винтер остановила свой грузовик перед небольшим домиком из каркасных конструкций с узким крыльцом и боковым настилом, покосившимся под тяжестью коробок, пластиковых контейнеров и по меньшей мере двух заплесневелых матрасов.
— Должно быть, это здесь, — пробормотал Ноа, наклонившись вперед, чтобы выглянуть в лобовое стекло.
Винтер сморщила нос. Даже при свете утреннего солнца она почувствовала, как по ней пробежала мелкая дрожь.
— Какое грустное зрелище, правда?
Ноа бросил на нее озадаченный взгляд.
— Дом?
— Да.
— Я не уверен, что испытываю при этом какие-то эмоции, но признаю, что он выглядит запущенным.
Винтер продолжала изучать окна, закрытые плотными шторами, и двор, захламленный мусором.
— Дома сами по себе просто здания, но они отражают людей, которые живут в них, — настаивала она. — Этот дом печальный. Запущенный. Нелюбимый.
Он окинул ее внимательным взглядом, снисходительное веселье смягчило его черты, прежде чем Ноа вышел из грузовика и направился к крыльцу.
— Пойдем посмотрим, что она скажет.
Винтер пришлось спешно догонять друга, прежде чем он постучал в дверь. Изнутри послышался звук включенного телевизора, достаточно громкий, чтобы просочиться сквозь тонкие стены, но ответа не последовало. Ноа постучал снова. И снова.
— Господи, нельзя что ли подождать, — раздался голос перед тем, как входная дверь рывком открылась.
На пороге стояла женщина ростом ненамного выше Винтер, в старом халате до колен и поношенных тапочках. Ее вьющиеся волосы были выкрашены в черный цвет, а на худом лице виднелись глубокие морщины, свидетельствующие о многолетнем курении. Она настороженно посмотрела на Ноа, а затем на Винтер.
От нее пахло сигаретным дымом, кофе и затхлым сожалением.
— Да? — потребовала она хриплым голосом. Как будто женщина разучилась говорить.
— Тилли Лиддон? — спросила Винтер.
— Ну, я Тилли. — Хозяйка дома, которой на вид было около пятидесяти лет, нахмурилась. — Полагаю, вы из офиса шерифа? — Она не стала дожидаться ответа Винтера. — Скажите этой сучке, чтобы она от меня отвязалась. Я жду мусорный контейнер, чтобы начать уборку.
— Я не из офиса шерифа, — заверила ее Винтер.
— О. — Тилли нахмурила брови, а затем резко и некрасиво рассмеялась. — Тогда, полагаю, вы хотите выжать из меня деньги на какое-то бесполезное дело. Не повезло. Мне нечего отстегнуть.
Винтер покачала головой.
— Я здесь не ради денег.
На лице Тилли появилась настороженность.
— Тогда чего ты хочешь?
— Я надеялась, что смогу задать вам несколько вопросов.
— Это какое-то исследование? — Хмурый взгляд сменился внезапным приливом жадности. — Мне заплатят? Я не возьму меньше двадцати пяти баксов. Мое время стоит того.
Винтер снова покачала головой.
— Я Винтер Мур.
— И что? — усмехнулась Тилли. — Это должно что-то для меня значить?
— Моей матерью была Лорел Мур. — Тилли растерянно заморгала при упоминании этого имени, и Винтер вздохнула. Существовал только один способ оживить память женщины. — Ее застрелили на заправке, где вы работали двадцать пять лет назад.
Тилли вздрогнула, как будто Винтер физически ее ударила.
— Что это значит? — зашипела она. — Какая-то шутка?
— Нет, мисс Лиддон. Я в Пайке, чтобы навестить могилу моей матери...
— Послушай, я собираюсь сказать тебе то же самое, что говорила этому проклятому шерифу все сто раз, когда он меня допрашивал, — перебила Тилли, ее шок сменился уродливым гневом. — Я ничего не видела. Я была в подсобке, когда этот ублюдок застрелил твою мать. Извини, я ничем не могу тебе помочь.
Винтер не знала, чего она ожидала. Возможно, спутанные воспоминания после того, как прошло столько времени. Или даже нежелания обсуждать событие, которое, наверняка, глубоко травмировало всех участников.
Но не такой ярости.
Неужели Тилли боялась, что Винтер винит ее в том, что она ничего не сделала, чтобы защитить ее мать?
Винтер вытащила фотографию из конверта, который сжимала в руке.
— У меня есть фотография.
— Что ж, тебе повезло. — Тилли отступила назад, ее лицо покраснело, а глаза потемнели от эмоций, которые Винтер не могла прочитать. — У меня есть дверь. И замок.
Винтер поспешно протянула руку, помахав фотографией перед носом Тилли.
— Это снято незадолго до того, как мою мать застрелили. Кто-то стоит в окне и наблюдает за происходящим.
Тилли напряглась, ее взгляд инстинктивно опустился на фотографию, которая почти касалась ее носа.
— Я ничего не вижу, — пробормотала она.
Винтер потянулась, чтобы указать на заправочную станцию.
— Вон там.
— Это тень.
— Это вы, — настаивала Винтер.
Тилли грубо отпихнула руку Винтер.
— Ты этого не докажешь.
— Я нет, но фотография может. Все, что мне нужно сделать, это увеличить ее, а потом почистить. Сейчас есть программное обеспечение, которое может творить чудеса со старыми фотографиями. — Винтер утверждала это больше с бравадой, чем на основе фактов. Она читала статью о приложениях, способных исправить размытые фотографии, но понятия не имела, как они работают и насколько хороши.