Я вздохнул.
– А что ты можешь сделать? Ввести диктатуру?
– Но что делать? – полыхала душа Марка. – Нельзя же снова пойти кровавым путем истории.
– Ты же сам непременно пустишь кровь.
Мы замолчали отчужденно. Эту проблему не разрешила даже тысячелетняя история.
– Будем просвещать, учить и учиться, – только и сказал Павел.
21
Вскоре мы узнали, что Михеев и Юдин собирают своих сторонников, прячась в одной из землянок за городом.
Наш лазутчик, побывав на их сборище, рассказал весь их разговор с колеблющимися при свете коптилки физиономиями. Он утверждал, что там были люди, которые раньше при власти завладели богатствами, некоторые даже владели пароходами и самолетами, и для них было идеальным общественное устройство, при котором у них не могло быть проблем с зарплатой или прислугой и дефицитом самого лучшего, что производилось в мире. Там в уголочке примостились даже наши ученики Восточный и Хитроумный.
Михеев ядовито спрашивал:
– Что затевают астронавты?
– Это архаика – быть против частной собственности, – говорил бывший олигарх, завернувшись в потрепанное одеяло.
Бывший известный телеведущий глумливо ухмылялся:
– Ой, поставят нас голыми без защиты! Как раньше хотели оставить нас без ядерного щита перед частоколом вражеских ракет.
– Надо искать друзей среди варваров, – вкрадчиво говорил Юдин. – Иначе действительно нас истребят.
Михеев подозвал руками к себе, и все пригнулись к нему ушами.
– Есть у нас кое-какие связи, – зашептал он…
Дальше наш лазутчик ничего не слышал.
____
После того, как мы узнали об активной деятельности «пассионариев», мы решили пока никому не говорить о заговоре.
На собрании Марк предупреждал:
– Большинство оставшихся хотят повернуть будущую цивилизацию в привычное русло борьбы видов, дарвинизма. Мы из истории знаем: когда мир начинает цивилизоваться, начинаются войны, и всякий раз возникает обострение с угрозой самого существования человечества.
– Это те, – рассуждал Павел, – у кого остался в неприкосновенности стойкий остов мышления, крепко вбитый еще советской пропагандой, единственно несущей послание устойчивого и надежного порядка. Этот остов настолько укоренился в мышлении, что пережил даже гибель человечества.
Юдин, как ни в чем не бывало, разглагольствовал перед нами:
– Может быть, только так мы и можем существовать? – Ведь, что такое жизнь? Это постоянное удержание равновесия на канате, чтобы не упасть в бездну. Остановился – сверзнулся. Развитие цивилизации ускоряется через обострение в войнах, или «через дуновение чумы», как сказал «наше все». Без обострений жизнь застаивается, перестает существовать. Есть упоение в бою и бездны мрачной на краю!
– И сверзнемся, – встрял Михеев, – с таким руководством.
– Не надо путать обострения с войной на уничтожение! – не выдержал я. – Взаимоисключение может уйти из ненависти в здоровые противоречия, укрепляющие жизнь. Притом, нельзя ненавидеть так называемого врага, как, например, старичков, любящих диктатора. Родителей любят не из-за идеологии. Люди должны жить мирно, расслоившись по своим кластерам.
– Все равно найдутся люди, которые нажмут на курок, – в тревоге сказал Юдин.
____
Я спросил Михеева, как бы мимоходом:
– Говорят, вы пропадаете, чтобы агитировать за смену управления. Зачем собираете по окрестностям своих сторонников?
– А вам что, не нравится? Вы против?
– Я не против, но зачем скрытно?
– Не скрытно, а каждая личность, как решили, может распоряжаться собой, как хочет.
– И чего же вы хотите?
– Полису нужно, чтобы мы шли по надежному пути.
Он тяжело дышал, глядя мне в лицо:
– А для вас наша страна – другая, развально-либеральная.
Он путал наше новое нынешнее положение с прежним положением в Системе, которую защищал. Во мне вдруг встало колом отвращение от споров с ним. Исчезло любопытство к нему.
Мы не могли быть совместимыми – он забурился в себе, страшно далекий от моих интересов о смыслах, литературе и искусстве, «о доблестях, о подвигах, о славе».
А разве я не залез, как в скорлупу, в свои стремления, далекие для него, существующего совсем в других заботах?
____
В нашем кругу Марк предупреждал:
– Надо удержать власть, как говорят наши союзники в провинции! Власть умных и цивилизованных людей. Пока ее вообще нет. Или кто-то рисковый и жестокий, знающий только старые пути, возьмет ее первым.
Но как удержать власть?
Спасение было в том, чтобы снова народившиеся дети не восприняли от стариков привычный образ мыслей подданных Империи. Павел Отшельник считал, что семя должно быть брошено добрым с самого начала, тогда и росток взойдет здоровым.