Зато мой.
Я выехал на парковку перед казино, где меня ждала Фрида в гораздо более классной машине: новом синем Лексусе. У нее явно дела шли хорошо, и я был этому только рад. Карлос был отличным парнем, а Фрида была папиной дочкой.
Мы направились на запад, через Шоу-Лоу и Хибер, а затем повернули на юг в сторону Пейсона. Два часа спустя Фрида остановилась на том месте, где был убит Армстронг. Я припарковался на обочине позади нее. На краю дороги стояла мемориальная доска, подаренная ПБА[3], а также несколько букетов отбеленных пластиковых цветов. Другая машина, пустой потрепанный «Шевроле», была припаркована по другую сторону мемориальной доски.
Шоссе здесь спускалось в сухое русло реки, и в самом низу, там, где застрелили Армстронга, находилась небольшая роща тополей. Она показала мне валун, в который врезался грузовик ее отца, и сдавленным голосом пояснила, как все было, когда они его нашли.
Выслушав ее, я побрел туда, где Армстронг получил пулю. Я сразу же почувствовал, что что-то не так, что-то неправильное, однако мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что именно меня так беспокоит.
Это было безмолвие деревьев.
Я долгое время жил в сосновом бору, и одна вещь, на которую я часто обращал внимание, это звуки окружающего мира. Не то чтобы я любитель природы. Нет. Я не охочусь, не ловлю рыбу, не хожу в походы, не катаюсь на велосипеде — не занимаюсь подобной ерундой. И никогда не занимался. Но даже такой городской парень, как я, не может не обращать внимание на то, что слышит каждый день. Но эти деревья были совершенно застывшие, абсолютно неподвижные. Безмолвные. Несмотря на то, что легкий ветерок ерошил мои волосы и гонял мертвые хрустящие листья с соседнего платана по камням в русле высохшей реки. Будто деревья существовали в вакууме, в пузыре, из которого не мог вырваться ни один звук. Я почувствовал, как по спине пробежал неприятный холодок.
Я огляделся, пытаясь понять, в чем может быть причина.
И увидел тело в высохшем русле реки.
Я соскользнул вниз по небольшому склону, вызвав лавину мелких камней. Это был пожилой мексиканец, одетый во что-то похожее на униформу уборщика. «Шевроле», должно быть, принадлежал ему. Почему он вообще оказался здесь, было загадкой, но причина его смерти — нет.
У него на лбу был Фрито.
Фрида была права. Это был Армстронг. Дух этого расистского ублюдка оказался в ловушке на этом участке дороги, и, подобно пауку, ожидающему в своей паутине садящихся мух, Армстронг оставался на одном и том же месте, экономя силы, пока один из его врагов не пройдет по его территории.
— Узнае́шь его? — спросил я Фриду, кивнув в сторону тела.
Она держалась сзади, боясь подойти ближе, и решительно покачала головой, хотя я знал, — она была слишком далеко, чтобы видеть его лицо.
Это не имело значения. Важно было то, что это сделал Армстронг. Я пытался понять, что могло удерживать его здесь и что я мог с этим поделать.
— Это сделал лейтенант Армстронг, так ведь? — спросила меня Фрида, когда я поднимался обратно по склону.
Я кивнул.
— Как нам его остановить?
— Я не знаю. Но выясню, — пообещал я.
— Что ты собираешься делать?
Это был хороший вопрос.
— Поговорю с кое-какими людьми, — неопределенно сказал я.
— Я поеду с тобой.
Ее взгляд был вызывающим.
— Нет, не поедешь. Мы здесь имеем дело с опасными вещами. Твой отец не хотел бы, чтобы я втягивал тебя в это.
— Я втянула тебя в это!
— Ты знаешь, что я имею в виду, — я нежно положил руки ей на плечи, и для меня она была не красивой молодой женщиной, а маленькой девочкой Карлоса, испуганной, полной вопросов и обеспокоенной о своем отце. — Это то, чем я занимаюсь. Это моя работа. Я буду держать тебя в курсе, рассказывать тебе про каждый свой шаг, но работаю я один.
— Я…
— Я работаю один или вообще не работаю.
Мне не хотелось давить на нее, но я видел упрямство в ее глазах и знал, что она не отступит, если ее не вынудить.
— Позвони в 911, - сказал я ей. — Сообщи об этом. Пусть копы проведут расследование по-своему. А я посмотрю, что я могу сделать с Армстронгом, — я вытащил свой телефон и отошел к куче пластиковых цветов. — Мне надо сделать несколько звонков.
Номер телефона Барка Херрингтона был одним из немногих, которые я все еще знал наизусть. Барк был в курсе того, что он называл «сверхъестественным», больше, чем любой другой человек, о котором я мог только подумать. Я познакомился с ним в середине девяностых, во время расследования дела о парне, который утверждал, будто его дом построен прямо на могильнике апачей, и духи или демоны крали драгоценности его жены. Оказалось, его супруга пристрастилась к кокаину и закладывала свои драгоценности, чтобы платить за «снег». Я раскрыл это дело, но сомневаюсь, что сообразил бы так быстро, если бы Барк не помог мне исключить все сверхъестественные варианты. Этот человек знал свое дело. Вот почему я использовал его в качестве консультанта, вероятно, в дюжине других дел.