— Я знаю.
— Может быть все, что угодно. Возможно, Кортес расстался с друзьями, потому что решил немного развлечься.
Лукас покачал головой.
— Он производит впечатление очень осмотрительного человека.
— Гарбер тоже… Я не знаю.
— Продолжай читать дела, — сказал Дэвенпорт.
У него возникло ощущение, что Фелл за ним наблюдает. Она бросала на него странные, настороженные взгляды.
— Что-то не так? — наконец поинтересовался он.
— Ты действительно приехал сюда из-за дела Беккера? — через пару мгновений спросила она.
— В общем… — Лукас развел руками, словно пытался охватить стопку бумаг на столе. — Да. А в чем дело?
— Знаешь, чем больше я об этом думаю, тем более странно все выглядит. Ты же понимаешь, что мы его поймаем.
— Конечно, — ответил Лукас. — Я здесь главным образом для рекламы. Чтобы немного снять напряжение.
— Это тоже звучит не слишком убедительно, — сказала Фелл и внимательно на него посмотрела. — Я о тебе ничего не знаю. Ты что-то обсуждаешь с О'Деллом. Ты, случайно, не из отдела внутренних расследований?
— Что? — Он удивленно отступил на шаг. — Господи, Барбара, конечно нет!
— Точно?
— Послушай, тебе известно, что произошло со мной в Миннеаполисе?
— Говорят, ты кого-то избил. Какого-то паренька.
— Сутенера. Он изуродовал женщину скальпелем, а она была моей осведомительницей. На улицах города об этом стало известно, и я должен был что-то сделать. Я и сделал. Впоследствии оказалось, что он несовершеннолетний — я предполагал это, — и за меня взялись ребята из отдела внутренних расследований. Получилось не слишком справедливо. Ведь все понимали, что я не мог поступить иначе. Но меня выкинули, потому что так безопаснее. Я вовсе не из внутренних расследований. Можешь проверить, это легко.
— Нет-нет.
Она вернулась к своим бумагам, а Лукас к своим, но через минуту он проговорил:
— Господи, отдел внутренних расследований!
— Извини.
— Ладно…
Они решили сделать перерыв, прошли два квартала по улице, время от времени касаясь друг друга бедрами, и уселись в кабинке пиццерии «Слайс-о-Пай» с бумажными стаканами диетической пепси-колы, куда помещался, наверное, целый галлон. Лукас чувствовал, что нравится ей, и потому позволил разговору перейти на личные темы. Он рассказал ей о своих давних, но закончившихся отношениях с Дженнифер; о двусмысленном положении, в котором он оказался сейчас. И о своей дочери.
— Я бы хотела иметь ребенка, — сказала Фелл. — Мой проклятый биологический будильник громыхает не хуже, чем Биг-Бен.
— Сколько тебе лет? — спросил Лукас.
— Тридцать шесть.
— А на горизонте есть какие-нибудь кандидаты на отцовство?
— В настоящий момент нет, — ответила она. — Я общаюсь только с полицейскими и преступниками, но мне не нужны ни те, ни другие.
— Трудно завязать знакомство?
— Не в этом проблема. Дело в том, что я не нравлюсь тем мужчинам, которые нравятся мне. Рано или поздно все заканчивается. Пять лет назад я встречалась с одним придурком юристом. Не слишком процветающим, самым обычным адвокатом, разведенным. Он носил длинные волосы и без конца работал «про боно».[17] И был страшным модником. Ну, ты понимаешь.
— Ясно. Красивые галстуки.
— Точно. Он хотел жениться, и я могла бы за него выйти. Но однажды я выступала в роли приманки, и здоровый громила набросился на меня, прижал к стене и ударил — он получал от этого удовольствие. Я упала. А у меня на лодыжке был спрятан маленький пистолет, автоматический двадцать пятого калибра. Когда он наклонился, чтобы меня поднять, я ткнула пистолет ему в зубы, и глаза у него сделались как плошки. Я заставила его отойти, но он все время повторял: «Подожди, подожди…»
— А где были твои напарники?
— Они подбежали как раз в этот момент и поставили мерзавца к стене. Один из них сказал: «Господи, Фелл, у тебя будет синяк размером с тарелку». Этот подонок ударил меня прямо под глаз и попал в кость, понимаешь?
Она потерла глаз, и Лукас кивнул.
— Больно было ужасно. И я сказала: «Вот как?» Ребята заставили его расставить ноги. А я говорю: «Попрощайся со своими яйцами, мешок дерьма». И с такой силой по ним врезала, что его яйцам пришлось возвращаться на поезде из самого Огайо.
— Правда?
Лукас рассмеялся. Он обожал полицейские рассказы, а Фелл явно веселилась.
— Я рассказала о том, что случилось, своему приятелю-адвокату, и он пришел в бешенство. Ему было плевать на мой подбитый глаз, — печально произнесла она.
— Его волновал тот тип?
17
«Про боно» (от