Фенин протест заставил папу нахмурить брови:
– Остальные – за? – Он сурово смотрел на семью.
– Ой, надо поехать! – Замурлыкала Наталья. – Хочу горы увидеть, сто лет там не была. И Варьку с собой возьмем.
– И нас возьмем! – Заявил Степка, переглянувшись с братьями.
– В общем, я не против, – поддержал сыновей Валерка.
Восторженное единодушие родни попортило Фене настроение. Она мечтала эти выходные посвятить одному исключительному британскому детективному сериалу. А горы!.. Да зачем они ей?
До самого конца воскресного обеда Феня молчала с обиженным видом. И это – на фоне радостного щебетания семьи по поводу поездки. Все были возбуждены предстоящим путешествием, а папа подогревал восторг описанием наслаждений, испытываемых сноубордистом, сноубордящим заснеженную трассу.
«Ветер в харю, а я шпарю!», – мысленно прокомментировала его рассказ Феня.
На следующий день папа привез Наташку, ее шестнадцатилетнюю дочку Варвару, внуков, зятя и перекошенную недовольством Феню в спортивный магазин, чтобы одеть их и обуть в дорогу.
Пухленьким Наташе и Варе дутые штаны и куртки удивительно шли – в них они напоминали милых мишек. Валерка одел себя сам – в вещи сдержанных цветов и высокого качества, что было ему свойственно. Его отпрысков, голосистых, крепких парней, закаленных хоккеем, футболом, карате и всеми доступными в Гродине видами детского спорта, дед нарядил в вещи из палитры «вырви глаз». Как сам объяснил: чтоб шпану в снегу не потерять. И только Феня все выкаблучивалась перед стойками. Наконец Наташка прикрикнула на нее и даже ущипнула за тощий бок, заставив взвизгнуть на весь магазин. Это помогло: Феня решилась на покупки и приняла чуть более лояльный вид.
…Привезя ее к подъезду, папа сказал на прощание:
– Я вижу твое настроение, Шурик, но я не буду обращать на него внимание. Мы с тобой слишком похожи, поэтому я точно знаю, что когда ты станешь на борд, и у тебя начнет получаться, ты полюбишь горы так же, как и я.
Увы, но папиным словам пока сбыться не пришлось.
В Домбай отправились на двух машинах. В первой, «Мицубиси» Владимира Николаевича, ехали сам Владимир Николаевич, Наталья, Варюха и Феня, а в «УАЗе-патриоте» Валерки – он с сыновьями.
Горы, серые в то осеннее утро, не радовали глаз, воздух был пропитан влагой, небо нависало над дорогой, за вершины цеплялись тускло-сизые облака. Голые леса, серые камни – пейзаж тоски.
Домбай оказался совсем не таким, как ожидала Феня. Она помнила равнину от горы до горы, страшненькую во всяких смыслах канатку, несколько гостиниц, построенных при Советах и закрытых в перестройку, а также утлый рыночек. Ныне все было иначе. Долинку заполнили кое-как построенные частные гостиницы, все с наивными претензиями на шик. Впрочем, папа нашел таки место, где пыль в глаза не пускали, но было тепло, имелись удобства, горячая вода и чистое белье.
Побросав вещи в номерах, Фенины и Мирончуки отправились на склон. Первую высоту взяли в жутко дорогом по Фениным меркам фуникулере из прозрачного пластика, позволявшем обозревать природные роскошества горных склонов. Потом поехали на простой двухместной канатке, обдуваемые свирепым ветром. После этой канатки Наталья выглядела бледной. Она начала понимать, что поездка станет для нее испытанием: спорт на открытом воздухе, на высоте трех тысяч метров над поверхностью моря, разряженный воздух, игривая ледяная метель.
«Ага, Наташка! Не ожидала!», – маленько позлорадствовала Феня.
На втором уровне отец решил и остаться. Выше, как рассказали туристы, ветрило страшно.
Отец пристроил своих девок к инструкторам, а сам занялся зятем и внуками. Тогда-то Феня и познакомилась с Тауланом, как и все инструкторы, одетым поверх лыжного костюма в желтую пелерину. Таулан взялся обучать Феню застегивать сноуборд, вставать на него – пока на ровном месте. При этом невольно смешил ее, делая в слове «ноги» ударение на «о»:
– Вставай сразу на обе ноги! На обе ноги!..
Заставил попрыгать в сноуборде на месте. А после они с Феней сняли борды, взяли их за скобы, в которые должны упираться пятки ботинок, и пошли наверх. Таулан, не стесняясь, рассказывал, что он не профессиональный спортсмен, просто работать больше негде. Если хочешь попасть в хорошее место (это с зарплатой около 20 тысяч рублей), то заплати от 200 до 500 тысяч большим людям. Пока ты отобьешь эти деньги – сколько лет пройдет? Да и нечем заплатить за эту синекуру семье Таулана. Поэтому зимой Таулан работал инструктором, а летом перегонял машины – из Гродина в Черкесск или из Краснодара в Гродин.