Теперь к Ладе подсел Валерка, и Феня позволила себе приблизиться.
– Что вы делать будете? – Спросил он.
– Буду ждать, пока вы не поймаете убийцу, – в голосе Лады звенели истеричные нотки, но она держалась просто великолепно. – Я изучала юриспруденцию в институте, знаю, что надо иметь доказательства того, что именно этот человек и есть убийца.
– Именно какой человек – убийца? – Спросила Феня.
– Брат моего мужа, – спокойно ответила Кокарева. – Олег Кокарев.
Валерка приподнял бровь. Вид у него был одновременно располагающий и значительный. Феня всегда веселилась, наблюдая за бывшим мужем, единственным человеком из знакомых ей людей, умевшим играть свою роль в жизни так точно, тонко и умело: частный детектив, здравствуйте.
Как и большинство клиентов Валерки, Лада купилась на его игру. Она чуть ли не отдалась ему взглядом, ощутив, что сейчас этот симпатичный мужчина – ее опора, ее будущее, то самое плечо. А следом последовал ее рассказ.
– Олег – брат моего мужа, – начала Лада, рассматривая ажурную вьюжную пелену за окном кафе. Пелена временами рвалась, и тогда можно было не столько увидеть, сколько догадаться об окружающих громадах гор, прятавшихся от жадных взглядов туристов. – Олег младше Вадика на пятнадцать лет, у них матери разные. (Тут Лада закатила глаза). Наверное, надо с его матери начать?
– Если это поможет расследованию, – пожал плечами Валерка.
Лада хотела произвести впечатление на детектива и смотрела только на него, что позволяло Фене спокойно ее разглядывать. Изучая объект, она вычленила главное в характере – глубокую уверенность Лады в себе самой. Несмотря на скромное происхождение, она держалась почти повелительно, априори полагая, что каждому человеку в мире мечтается угодить ей.
– Мария Ивановна – абсолютная бездельница и эгоистка, – сообщила Лада. – Но самое кошмарное, что она нимфоманка. Когда Вадику было пятнадцать лет, она соблазнила его! Ей было тридцать пять, представляете?!
Отражая эмоции Лады – возмущенное презрение – Валерка скорбно покачал головой.
– Вадик пережил страшный стресс, – продолжала Лада. – Он до сих пор как страшный сон вспоминал те времена.
Тут Феня брякнула:
– Она некрасивая?
– Какая, блин, разница? – Вспыхнула Лада, впервые посмотрев не на горы и не на детектива, а на Феню. – Вы не понимаете! Вадиму некуда было деваться! Его мать умерла, отец женился на гулящей и подлой мегере. Мария Ивановна слегка успокоилась, только когда родился Олег.
И снова Феня влезла, куда ее не просили:
– А он – не сын Вадима?
– Нет! Вы что?!
Валерка держал на лице умное выражение, но Феня знала, что он: а) веселится; б) доволен Феней, так как она дестабилизировала Ладу. Вот сейчас-то и видно, что вдова Кокарева – дама в целом хладнокровная, но вспыльчивая по мелочам. Прямо как убийца. Вот только она была голубоглазой женщиной, а убийца – черноглазый мужчина.
Отпив из протянутой детективом фляжечки с коньяком, Лада продолжила:
– А год назад Вадик меня встретил. Мы полюбили друг друга, стали встречаться. Потом поженились.
– И Марья Ивановна препятствий не чинила? – Валерка словно прочитал Фенины мысли.
– Ну, как ей со мной соперничать… – рассудительно заметила Лада. – Ей за пятьдесят, она просто морщинистая вся, обвислая!..
– Ладно, – то ли согласился, а то ли заткнул ей рот Валерка. – Но почему Олег решил убить вашего мужа? Мотив, повод, возможность? Вы просто подозреваете его или есть что-то большее?
– Мотив? – Переспросила Лада. – Он просто ненавидел Вадика. Вадиму досталось все лучшее из генов отца: рост, ум, обаяние. А Олег – просто урод.
– Почему же именно сейчас Олег решил убить Вадима?
– Ну, Олег стал за мной ухлестывать. Мы на одном курсе учимся, так что возможность имеется. Говорил, что Вадик старый. Чушь, конечно.
– А что с имущественными претензиями? – Поинтересовалась Феня.
Лада поморщилась, словно брезгуя столь низменной материей.
– Да что… Мария Ивановна живет по завещанию в квартире отца Вадика. Это большая четырехкомнатная квартира, лимона на четыре. Ну, ремонт там, все такое. Мебель Вадик купил. Он заботился о квартире Марьи Ивановны, хоть и знал, что Олежка – наследник. Вадик считал, что виноват перед братом. Он отказался от своей доли в квартире, еще после смерти отца. Мы с Вадиком живем в своей квартире, он ее купил к нашей свадьбе – тоже четыре комнаты, мебель, ремонт. То есть, никто ни к кому не в претензии.