«Изгнанник» дал второй залп. Перепёлка взяла меня за руку, я взглянул на неё и увидел, что она плачет, глядя на «Изгнанник». Мне не надо было объяснять, что она видит среди линий трассеров, и что вспоминает…
После третьего залпа наступила звенящая тишина. Собаки замолчали, устыдившись своего страха, успокоился петух, но люди еще долго стояли снаружи домов. Я заметил, что многие смотрели в мою сторону. Потом мне многие говорили, что даже не представляли, как это страшно, когда стреляет такой корабль, а я лишь грустно улыбался – «Изгнанник», разумеется, салютовал в честь всех погибших в битве холостыми зарядами.
Я обнял Перепёлку и погладил её по волосам.
– Мы ведь лишь вдвоем остались из тех, кто тогда построился на плацу… вечность назад…
– Да, – тихо ответил я.
– Давай… пролетим по тем местам… навестим наших…
– Давай…
– Нам ведь ни карты не нужны, ни штурманы… я и через сто лет от Канала до побережья с закрытыми глазами пролечу…
Я просто стоял рядом, молчал и давал ей выговориться. «Изгнанник» ушел, а мы вернулись домой, успокоили испугавшихся девочек, наконец, уложили их спать, а потом ушли сидеть на скамейке перед домом, смотреть на яркие звезды и разговаривать. Мы обсуждали то, что прямо недалеко от нашего дома пройдет трасса через полмира, будут летать самолеты, возить пассажиров, письма и открытки. И мир станет совсем другим. И жить в нем тем, кто и не представляет, как это страшно, когда стреляет тяжелый военный корабль, а с неба заходят штурмовики.