— Ни шагу назад! — откликнулся Ронни.
— Ни за что! — согласился Элджи.
Портовый экспресс плавно вкатился под своды вокзала. Звякнул колокол, труба локомотива изрыгнула пар, загомонили носильщики, задребезжали багажные тележки. По одному, по двое, а затем сплошным потоком полились из вагонов вялые и бледные пассажиры, измученные качкой на бурных волнах Ла-Манша. Среди всеобщей меланхолии выделялась дама с орлиным профилем в коричневом пальто с пелериной, громко поучавшая робкую юную служанку. Голос дамы вспарывал сырой воздух лезвием ножа. Бледная как все, сдаваться она не собиралась. Никто не догадался бы по манерам леди Андерхилл, что вокзальная платформа ходит ходуном у нее под ногами, словно палуба корабля.
Дерек двинулся вперед, остро сознавая присутствие Фредди, Ронни и Элджи на флангах.
— Мама! Наконец-то!
— Дерек!
Дерек поцеловал мать. Фредди, Ронни и Элджи приблизились крадучись, подобно леопардам. Нервно сглотнув раз-другой, Фредди ринулся в атаку, будто возглавлял отряд смертников:
— Добрый день, леди Андерхилл!
— Добрый день, мистер Рук!
Леди кивнула сухо, не выказав особого удовольствия. Последнего из Руков она недолюбливала. Допуская наличие у Всевышнего некоего замысла при создании Фредди, постигнуть оный она так и не смогла.
— Рад представить вам своих друзей, — пролепетал Фредди. — Леди Андерхилл — мистер Деверо…
— Счастлив познакомиться, — приветливо кивнул Ронни.
— Мистер Мартин…
— Я очарован, — поклонился Элджи со старомодной любезностью.
Леди Андерхилл окинула нашествие ледяным взором.
— Добрый день! — кивнула она. — Встречаете кого-то?
— Я… мы, собственно… ну… — Под взглядом этой женщины Фредди всегда казалось, будто его выпотрошил чучельник-недоучка. Зря он пошел на поводу у благородных чувств и покинул уютное гнездышко в Олбани. Пускай бы Дерек управлялся сам! — Я… то есть мы… приехали встречать вас.
— Вот как? Весьма любезно с вашей стороны!
— О, пустяки!
— Решили поприветствовать вас на старой доброй родине, — уточнил Ронни, просияв улыбкой.
— Нам только в радость, — добавил Элджи безмятежно, доставая из портсигара исполинскую «гавану». Зачем было Фредди поднимать такой переполох из-за милой пожилой дамы? — Не возражаете, если я закурю? Сыровато сегодня, нездорово для легких.
Дерек беспомощно кипел. Непрошеные союзники усложнили ситуацию в тысячу раз. Более наблюдательный, чем юный Мартин, он уже разглядел жесткие складки у матери возле рта — верный признак опасности. Однако, чтобы снять напряжение, можно было выбрать тему и поудачнее.
— Как прошло плавание через Ла-Манш, мама?
Леди Андерхилл поморщилась. Ветерок донес сигарный аромат. Она прикрыла глаза, бледности на ее лице прибавилось, и Фредди невольно посочувствовал бедняжке. Пускай она язва и ехидна, снисходительно размышлял он, но все-таки жаль старушку — совсем что-то скисла. Изголодалась, должно быть. Надо бы поскорей отвезти ее в ресторан и усадить перед чашкой бульона… а пока чем-нибудь отвлечь!
— Что, укачало слегка? — жизнерадостно воскликнул он, и нервную систему леди Андерхилл пронзило будто электрическим током. — Так и думал, что вам придется помучиться, когда читал прогноз в газете! Поболтало, выходит, старую калошу.
Леди Андерхилл испустила слабый стон. Фредди отметил, что вид ее стал еще кислее.
— Загадочное местечко этот Ла-Манш, — задумчиво произнес Элджи Мартин, выпуская освежающее облако дыма. — Знавал я ребят, которых ничто не брало — мыс Горн огибали под парусом и все такое — но в Ла-Манше едва не отдавали богу душу. В буквальном смысле слова! Никто не знает почему — чудеса да и только.
— Точь-в-точь про меня, — подхватил Ронни Деверо. — Эта чертова морская переправа — просто наказание какое-то, каждый раз валит с ног. Поднимаюсь на борт в Кале, налитый по уши снадобьями от морской болезни, и думаю, что теперь-то буду молодцом, но через десять минут в глазах темнеет, а потом слышу: «А вот и Дувр!»
— Со мной то же самое, — покивал Фредди, радуясь, как гладко катится беседа. — То ли машинная гарь, то ли…
— Да ну, вряд ли в этом дело, — возразил Ронни, — с чего бы вдруг? Мне вот даже нравится запах машинного масла. Здесь, на вокзале, он буквально всюду, а я дышу с удовольствием. — Он блаженно повел носом. — Там что-то другое.