– Не спится.
– Не спиться бы.
– Что делаешь?
– Кофе варю.
– Будешь пить его на ночь глядя?
– Не знаю, может, и не буду. Знаешь, как в любви, иногда важнее процесс, чем результат. Кстати, уже почти утро.
– Это на часах утро, а на улице темно, значит ночь.
– Хочешь, переночуем здесь? – подошёл я к Шиле, взял за подбородок и впился в губы. Другая моя рука обвила её талию и легла на бедро. – Откуда в тебе столько обаяния?
– Голодный?
– Всю ночь не ел.
– Значит, я была права, всё-таки ночь.
– Для настоящей любви мало одного обаяния, нужно как минимум два, и чтобы в унисон.
Мы живём душа в душу, а всё потому, что разделили обязанности: я делаю кофе по утрам, он последний выключает свет. Вечером я снова влюблялась в него, влюблённой засыпать было легче.
Кроме того, я научилась разговаривать с ним молча. Ментально. Характер у меня, у Шилы, своеобразный: вечером она с ним разводилась, чтобы ночью почувствовать себя невестой и провести первую брачную ночь, а утром вновь выскочить за него замуж. Целый день она могла жить только тем, что вечером вернётся к самой себе домой. Тогда Артур находил свою любовь раздражённой, печальной, голодной. Именно её дикий голод позволял ему вернуть всё на своё место: положить её на кровать, добыть сок из апельсина, привести в чувства. Всё больше он склонялся к тому, что женщина его создана была не для работы, а для любви. И это было не позой, это было разнообразием. Вот и сейчас её тело, словно трещина в темноте, раздвинуло ночь. Занавес упал с плеч. Ночь стала трогательной, тёплой и вкусной. Комедия и драма, плач и смех перемешались с частями наших тел в лугах хлопка.
Утренний макияж вместо главного хобби. Кисточки, краски: тени, помада, румяна. Надо было привести в порядок холст и заломить за него такую цену, чтобы все понимали, что полотно бесценно. Я давно заметила, что утром время летит быстрее: его запросто можно проспать, а если ты даже вовремя встанешь, то его катастрофически не хватает. Вечером другое дело – время растягивается до таких размеров, что никогда не удаётся пораньше лечь спать. Покончив с живописью и перебирая в голове платья, она сидела в одном халате перед собой, и ей уже хотелось налить на себя красное.
В это время он варил ей кофе. Нет, не готовил, а именно варил, чтобы тот, вздохнув в турке корицей, сам отдал весь свой шоколадный аромат. Самоотдача – вот что отличало настоящего мужчину от растворимого. Марс разлил кофе по чашкам и посмотрел в окно, требуя взаимности. А что требуется от окна? Хорошей погоды. Если погода хорошая, то и видимость не важна. Котировки настроения идут вверх. Ты чувствуешь прибыль в душе. Радость налицо. Наличный счёт пополняется. Ты богат, ты счастлив и даже щедр. Ты готов уже делиться добром этого утра с другими, если они возьмут, если они не посчитают это взяткой. Он подошёл к окну и глянул ему прямо в глаза. Погоды и след простыл.
– С кем ты разговаривал? – пришла на кофе Вика.
– Сам с собой.
– Не пугай меня.
– Да нет, Артур звонил, кажется, она его простила.
– Это всё слова. Женщина никогда никому ничего не прощает. Говорю тебе как женщина. У неё нет этой функции. От этого мы и страдаем.
Артур снова сидел в их любимом кафе, в котором они часто отмечали свои личные праздники, будь то дни рождения или какие-то священные даты первого поцелуя, объятия, наконец, сожительства. Сегодня не было никаких дат, просто выходной. Он ждал по обыкновению за той же непременно клетчатой скатертью, что являлась одним из атрибутов этого заведения. Делать было нечего, кроме того что посматривать то на время, то на посетителей. Именно они составили мне партию в ожидании Шилы. Фигуры разбросаны по всему полю. Здесь были и ладьи, они сидели напротив и пили мартини, что-то нетерпеливо обсуждая, порой перебивая друг друга, в нетерпении рассказать нечто из ряда вон выходящее, внезапно пришедшее на ум. Одна из них была худа и легка, другая – напротив, в теле, суровость захватила её лицо, прочертив границу у переносицы, разделив жизнь на «до» и «после»; даже когда девушка улыбалась, суровость не хотела никуда уезжать. «Откуда в её-то годы?» В квартире у неё наверняка, пахло разочарованием. Чтобы вывести эту вонь, нужен был особый ароматизатор. Нужна была новая влюблённость.
До меня долетали обрывки напомаженных фраз:
– Зачем он тебе?