— А знаешь, Баба, ты тоже когда-то была Смертной.
Она пожала плечами, направляясь к открытой двери гардероба, за которой мог оказаться или проход в Иноземье или забитый одеждой шкаф — это зависело от настроения самого гардероба или от умения правильно попросить.
— Это было давным-давно. А после всех этих лет употребления Живой и Мертвой Воды, даже если не принимать в расчет образ жизни именно Бабы Яги, у меня столько же общего со Смертными, сколько и у тебя.
Она открыла шкаф, вытянула оттуда пояс с мечом, который застегнула на стройной талии, и снова закрыла дверцу.
Чудо-Юдо приподнял лохматую бровь.
— Ты собираешься с кем-то драться?
— Я же сказала, что мне надо выпустить пар, — Барбара трижды постучала по гардеробу, и пропустила через его ручку магический импульс. Дверь со скрипом открылась, явив ей кучу кожаных штанов и несколько шелковых блузок. Она выругалась, захлопнула ее и попробовала еще раз. На этот раз пространство за дверцей было серым и туманным, а вдали мелькали случайные искорки, напоминающие светлячков. В трейлере эхом разнесся отдаленный рык, а в воздухе запахло весенними цветами.
— Так-то лучше, — пробормотала она, легонько пнув косяк мыском ботинка, — ты худшая дверь за всю историю их существования.
Повернувшись к Чуду-Юду, она сказала:
— Я подумала, может, тут где-нибудь поблизости Кощей, и он хочет поразмяться на мечах.
Драконопес вздохнул и до нее донесся запах угля.
— Это теперь у вас так называется, да? — Он покачал могучей головой. — Слушай, я ничего не имею против Кощея. Для дракона он очень даже привлекательный парень. И я знаю, что он на протяжении веков был спутником всех Баб, и ты просто счастлива в тех редких случаях, когда он решает появиться. Но тебе не приходило в голову выбрать себе кого-нибудь немного более близкого по генетической структуре, а?
Барбара улыбнулась ему, но это не смогло скрыть грусть в ее глазах.
— Верно. Тут же у меня просто очередь стоит из женихов, которым нужна длинноносая сказочная сумасшедшая ведьма, да еще и намного более старая, чем на вид.
Чудо-Юдо бросил на нее невинный взгляд.
— Эй, ты не такая уж и сумасшедшая, — сказал он, не отрицая всех остальных качеств.
Ответом ему была захлопнутая дверь.
— Ну и вообще, — задумчиво пробурчал он, пока брел к дивану, чтобы при помощи магии выудить из-под него кость, которой там не было, — кто сказал, что быть сумасшедшей плохо?
***
Некоторое время Барбара провела, наслаждаясь обычными (точнее сказать — необычными) радостями Иноземья, но все же она не могла унять чувство беспокойства из-за проблемы Ивана, которое грызло ее, как Чудо-Юдо — кости. В итоге она сдалась и повернула обратно на тропинку, которой пришла.
Но как это принято в Иноземье, земля решила пошутить. Она направилась в одну сторону, посчитав направление правильным, но наткнулась на вайи десятифутовых (ок. 3 м — прим. пер.) синих папоротников, преградивших путь. Барбара повернула в другую сторону — тропинка исчезла вовсе, сменившись лазурным водоемом, полным резвящихся нимф (в греческой мифологии многочисленные божества в образе юных дев, олицетворяющих силы и явления природы; считались покровительницами брака. Различали Н. источников, речных, морских, горных, лесных и проч. — прим.пер.), которые весело помахали ей, когда она проходила мимо.
— Да брось ты? — пробормотала она себе под нос. — Такое ощущение, что ты не хочешь отпускать меня домой.
Слева от нее в воздухе ярко вспыхнул Феникс, оставляя за собой след среди обгоревших цветов. “Не всякому Иноземье в помощь, иным и в немощь”, — подумала про себя Барбара, шагнув на появившуюся из ниоткуда едва заметную тропинку. Ну и ладно. Она тоже не лыком шита, грех жаловаться. Она настолько глубоко задумалась о деле Беллингвуда, что волшебный мир заметил это и направил ее... куда-то. Оставалось надеяться, что это не окажется краем утеса.
В конце тропинки она обнаружила мерцающий туман, такой же, как тот, через который она прошла из Эйрстрима в Иноземье. На мгновение она растерялась, подумав, что просто вернулась домой другим путем. Но когда она протянула руку в перемещающий туман и коснулась двери за ним, та оказалась слегка шершавее, чем ее, а дверная ручка была круглой, а не квадратной.
— Эй! — произнесла она, обращаясь ни к кому и ни к чему конкретно. — Это же не мой дом!!
Или все-таки..?
Пожав плечами, она протянула руку и бодро постучала в дверь. Через секунду дверь открылась, и показалось красивое, но удивленное лицо, с гривой рыжих курчавых волос, собранных в свободный пучок. Несколько веснушек украшали нос, почти такой же аристократический, как у нее, а полные губы были приоткрыты в изумлении.
— Барбара, — удивление Беллы сменилось радостью, когда она узнала свою гостью. — Что ты здесь делаешь? Входи же.
Барбара шагнула внутрь в жилище, даже меньшее, чем ее собственное. В отличии от ее вполне современного Эйрстрима, ее сестра-Баба жила в улучшенной версии цыганской кибитки — компактной и уютной, почти полностью деревянной, как и волшебная избушка, где Белла жила раньше; жилище очень подходило для ее путешествий через малонаселенные территории страны. Ее образ жизни был самым традиционным из трех американских Баб Яг — Белла, как правило, держалась особняком. Не то, чтоб она не любила людей, просто деревья и животных она любила намного больше.
— Извини за внезапное вторжение, — сказал Барбара. — Я бродила по Иноземью и оно, видимо, решило, что ты сможешь мне помочь с делом, над которым я сейчас работаю. — Она одарила свою коллегу Ягу кривой улыбкой. — Правда, не знаю, как.
Белла приподняла бровь.
— Хм. Ну, поведай мне о своих заботах, и мы посмотрим, как тебе помочь. С годами я поняла, что не стоит недооценивать магию Иноземья. Клянусь, иногда мне кажется, что оно почти разумно.
Барбара фыркнула. Он росла, постоянно посещая Иноземье со своей наставницей, и вообще-то, Белла его точно недооценивала. Если оно полагало, что у нее есть ответы, которые искала Барбара, то были шансы, что они у Беллы есть.
Пока младшая Баба готовила чай на маленькой плите, Барбара поздоровалась с напарником Беллы. В отличии от Чудо-Юдо Барбары и спутника Беки, живущего с ней в переделанном школьном автобусе, дракон Беллы был женского пола и принимал форму огромной норвежской лесной кошки (порода длинношерстных домашних кошек — прим. пер.). Кашка, как ее называла Белла, весила примерно 40 фунтов (ок. 18 кг — прим. пер.), и представляла собой гремучую смесь мышц, меха и специфического характера, а из-за своей рыже-коричневой шерсти, кисточек на ушах, могучих лап и некоего подобия гривы она была похожа больше на рысь, чем на домашнюю кошку. Разумеется, Чудо-Юдо тоже не выглядел все время ручным. По некоторым причинам.
— Привет, Кашка, — вежливо склонила голову Барбара, — рада тебя видеть!
Кашка потянулась, медленно поднимаясь с кровати, занимавшей заднюю часть кибитки, где и валялась, растянувшись, драконша. Она широко зевнула, подчеркнуто обнажив острые белые зубы.
— Привет, Баба Яга, — промурчала она, укладываясь обратно. Казалось бы, она вновь уснула, но маленькая полоска зелени, едва различимая под прикрытыми веками, выдавала ее интерес к нежданной гостье.
Барбара сдержала смешок. Она всегда думала, что именно кошачье обличье как нельзя больше подходило Кашкиному надменному характеру. В противоположность ей, ее хозяйка была жизнерадостной и неунывающей, кроме тех моментов, когда она выходила из себя и воспламеняла все кругом. Все три Бабы (хотя, конечно, и не кровные сестры, но связанные узами магии и предназначения) имели свои маленькие недостатки.