– Как ваше имя? – спрашивает голос.
Ты дышишь медленно, сосредоточенно.
– Имя, – выдыхаешь ты.
– Ваше. Не нужно повторять. Это не первый класс. Я хочу узнать ваше имя.
Голос гиены трескается. В нем есть трещины.
– Ответьте. – Голос становится мягче.
– Ответьте, – эхом вторишь ты.
Ты горда собой. Тебе еще раз удалось выдавить из себя твой голос. Твой.
– Не то.
Голос разламывается с бóльшим нетерпением, ему слишком многое приходится скрывать.
– Как вас зовут? Что говорят люди, когда зовут вас?
Как зовет тебя мать? А отец? Мать ведь как-то называла тебя, когда ты сидела у нее на коленях. Катастрофой.
– Тамбудзай, – тихо произносишь ты, радуясь, что вспомнила.
– Хорошо, – говорит собеседница. Ее голос не слушает. – Теперь назовите мне вашу фамилию. И сегодняшнее число.
– Март… Март… – с усилием начинаешь ты.
– Перепутали. Фамилию с числом, – медленно выговаривает собеседница, царапая цилиндром бледный, висящий в воздухе прямоугольник.
– О! – произносишь ты, мучительно переживая, что опять дала маху – после таких усилий.
Женщина резко вдыхает и, пихнув тебя в коленку, без интереса бросает:
– Ладно. Насчет имени. Хватит.
Твой взгляд прикован к пелене из теней и цветов. Ты силишься преодолеть завихрения, пятна, которые, двигаясь, будто пытаются окончить то, что никогда не будет окончено.
В середине длинный темный овал. Там тьма и свет.
– Вы не знаете? – спрашивает овал. – Неправильно. Число неправильное.
– Неправильное? – повторяешь ты.
– Псс! – Говорящий овал раздражается. – Да. Число.
– Какое число? – интересуешься ты.
– Если так будет продолжаться, я принесу вам календарь. Это поможет. Но лучше, если вы справитесь без него.
– Календарь?
Овал фыркает, встает и превращается в женщину.
Вдали, в новом пространстве, словно змея, колышется что-то бледно-зеленое, как платок, который твоя мать повязывает себе на голову. Оно между двумя стенами, съеживается и опять растягивается. Занавеска.
– Как насчет помыться? – спрашивает женщина. – Ванная там, наверху. – Она кивает свисающим подбородком через плечо, не привязанное ни к чему. – Туда.
– Нет. – Ты не хочешь уходить.
– Вы знаете, где находитесь? – спрашивает она, глядя, как ты опять сворачиваешься калачиком.
В ответ ты закрываешь голову руками.
– Эй, эй, не усните опять, вы же не роженица. – Она пытается спрятать шипение за шепотом.
Потом отходит и садится на матрас, плавающий высоко в воздухе.
– Больница! – восклицаешь ты. Это и вопрос, и ответ.
– Уже сутки. Вас привезли вчера. – Она говорит торопливо. Слова вылетают с большой скоростью. – Вам повезло, что вас уже освободили. Когда вас привезли, то связали. Теперь вы успокоились, что кажется невероятным: вы кричали так, будто вас кто-то убивал. – Она возвращается и, наклонившись над тобой, бормочет: – Вам дали успокоительное. Назначение вашего доктора. Вы хорошо себя чувствуете? Или вам дать еще лекарства?
– Доктора?
Ты связываешь слово с больницей. Ты улыбаешься.
– Угу, – улыбается женщина в ответ. – Вас уже осмотрели.
– Осмотрели? Зачем меня надо осматривать?
Женщина, захохотав, оборачивается. Глаза ее сверкают, как наточенные кухонные ножи.
– Вы, как я вижу, не очень понимаете, где находитесь, – выдыхает она. – Сколько сейчас времени? Вы можете мне сказать?
Твои глаза закрываются, ты хочешь уйти от нее. Она пододвигается ближе.
– Все в порядке. Я сиделка. Я бы хотела задать вам несколько вопросов.
Она придвигается еще ближе. Ты начинаешь кричать.
Ты этого не знаешь, но прошло уже немало времени.
– Не похоже, чтобы она что-то собиралась устроить. Давайте просто отправим ее обратно, – говорит кто-то.
– Думаете, так будет лучше? – спрашивает другой человек. – Мм, может, и нет. Из их слов вытекает, что она еще может натворить дел.
Чья-то рука хватает тебя за предплечье. Ты отбиваешься ватными конечностями, а притаившаяся на дне багрового пруда твоего страха гиена смеется.
С тебя стягивают трусы, и в ягодице зажигается игла. Ты бьешься, чтобы вытащить пальцы из лужи, расселины которой застывают подобно лаве вулкана.
Придвигаются ноги. Когда человек приседает перед тобой на корточки, трещат кости в коленях.
Голос.
– Привет. Как ваше имя? – опять начинает голос.
Тебе нравится. У тебя хорошо получается.
– Имя! – соглашаешься ты, чувствуя себя легко в нежном потоке повторений.