Ньяша возвращается поднять из кустов рубашку, которую уронила Май Така. Долгие секунды она стоит неподвижно, потом нагибается, а распрямившись, сминает рубашку в ком.
– Я не знала, – шепчет Ньяша, вернувшись к машине. – Май Така, я не знала. Мне нужно было прислушаться к своему шестому чувству, которое возникло, когда я у тебя спрашивала.
Май Така прижимает к груди ком рубашки и плачет.
Май Така отказывается лечь в кровать Анесу и на диван в гостиной. Ньяша придвигает ей стул между стеной и кухонным столом. Май Така падает на него. Леон и Ньяша обсуждают, что делать со служанкой, которой нужен врач, и с рубашкой, которую нужно сжечь.
– Он убьет ее, – заявляет Ньяша. – Я выясняла. Врачи здесь больше помалкивают, но если открывают рот, то рассказывают, что бывает, не по одному разу зашивают больных. А когда видят их в следующий раз, то уже вскрывают.
Май Така открывает глаза и спрашивает:
– Май Анесу, где мой ребенок?
– В гараже, – отвечает Ньяша. – Я положила плод в ведро вместе с рубашкой, в которую ты его завернула.
Май Така пытается встать. Опираясь сначала на стол, затем на раковину, она полуползет-полуидет к гаражу.
– Леон, пошли, – зовет Ньяша. – Отвезем ее в больницу.
Ты остаешься с детьми, расстроенными тем, что пришлось увидеть. Однако, как только вы остаетесь одни, Панаше вскарабкивается тебе на колени. Анесу просматривает в своей комнате полку с книгами, а потом вы сидите в комнате Панаше, и племянница читает «Die kleine Raupe Nimmersatt». Тщетно пытаясь оттеснить в глубину сознания задержку с отъездом из дома кузины, ты не обращаешь внимания на незнакомый язык.
Когда Ньяша и Леон возвращаются с Май Такой, дети уже спят. Выйдя на кухню, ты первым делом сообщаешь, что исчезла рубашка. Май Таку, которая нетвердо держится на ногах, ведут к стулу. Ее глаза то закрываются, то открываются, в них очень много белого. Когда она садится, Леон еще раз уезжает – в аптеку. По дороге они останавливались несколько раз, но не нашли ни одной аптеки, где были бы все необходимые лекарства.
– Что-нибудь поешь, Май Така? – Ньяша, пытаясь успокоить, берет служанку за руку.
Глаза у Май Таки закрыты. Ее трясет.
– Чаю. И чего-нибудь, немножко. Каши. Угали. Осталось много подливки. Тебе нужно поесть, из-за лекарств, хотя бы чуть-чуть.
Они вернулись из больницы Париренятва со списком госпиталей благотворительных миссий в радиусе ста километров, предлагающих неотложную, недорогую и качественную помощь. Но твои родственники благодаря Леону имеют медицинскую страховку, а служанка нет. Кузина сидит на полу в прихожей у телефона и звонит в первый госпиталь из списка. За городом телефон работает плохо. Она все набирает один и тот же номер.
Леон возвращается через три четверти часа с сильными антибиотиками и антидепрессантами.
– Надо ехать в Сент-Эндрю, – говорит Ньяша, возвращаясь на кухню. – Если успеем до четырех, ее примут и все сделают сегодня.
– Далековато, – чешет в затылке Леон. – Я схожу к Мэтью, по-соседски. Может, он одолжит на бензин.
Ты отводишь Ньяшу в сторону с предложением, что позвонишь Трейси, пусть она тебя заберет. К твоему отъезду Ньяша уговорила Май Таку прилечь в кровать Анесу, сказав той, что сегодня она будет спать с братом. Леону не удалось занять денег у соседа, и он пытается связаться с немецкими коллегами.
Часть 3
Успех
Глава 15
По дороге к новому дому ты вспоминаешь, что из-за всей суматохи с Май Такой и Сайленсом забыла толком поблагодарить кузину за проведенное у нее время. Ты собиралась в машине, когда вы уже будете ехать, потому что поспешная благодарность может легко взлететь к завистливым духам, дав им время погубить твое счастье. Решив позвонить Ньяше, как только устроишься, чтобы она успела уладить дела Май Таки, ты обещаешь себе потратить часть первой зарплаты на подарок кузине в знак благодарности. Рассудив так, ты можешь свободнее трепаться с Трейси.
На Авондейл-Уэст, недалеко от пекарни «Средиземноморье», Трейси сворачивает во двор. Вдоль дороги, ведущей на участок в четверть акра, полукругом расположены пять-шесть ворот. Участки когда-то были большой фермой; ее раскроили несколько десятков лет назад, когда распространились новости о солнечной Родезии, которую, привлекая недовольных жизнью европейцев из северной части мира, называли «страной Бога». Бывшая усадьба, расположенная в центре полукруга, осталась самой большой и солидной постройкой, по обе стороны раскинулся участок. Участки поменьше обрамляют дорогу.