– Трудное время для нас всех, – мягко заметил я. Очень трудное.
Я попытался притянуть ее поближе, но она стр нула мою руку и продолжала разглядывать дверь. Удивленный ее сопротивлением, я сказал раздраженно:
– Послушай, в такое время нам всем нужно поддерживать друг друга.
Софи не отвечала. На пороге комнаты появился Борис.
– Дедушка говорит, что как раз о таком пальто и мечтал и что особенно рад получить его в подарок от мамы.
Софи сердито фыркнула:
– Не нужно ли его подогнать? Почему дедушка не сказал? С минуты на минуту явится врач.
– Он сказал… сказал, пальто ему нравится. Очень нравится.
– Спроси его о нижних пуговицах. Если он собирается часами стоять под ветром на мосту, нужна будет надежная застежка.
Секунду Борис размышлял над ее словами, потом кивнул и направился обратно в уборную.
– Послушай, – сказал я Софи, – ты, кажется, не представляешь, как мне сейчас трудно. Ты понимаешь, что до выступления почти не остается времени? Мне придется отвечать на сложные вопросы о будущем города. Будет работать электронное табло. Понимаешь, что это значит? Тебе хорошо думать о пуговицах и всем таком. А представляешь, как трудно сейчас мне? Софи обратила ко мне рассеянный взор и, казалось, готовилась ответить, но в этот миг появился Борис. На этот раз он очень серьезно глядел в лицо матери, однако ничего не произносил.
– Ну, что он сказал? – спросила Софи.
– Он говорит, пальто ему очень нравится. Говорит, оно напоминает то пальтишко, которое носила в детстве его мать. По цвету похоже. Говорит, на том пальто была картинка с медведем. На пальто, которое носила его мать.
– Подгонять мне пальто или нет? Почему он не ответит прямо? Доктор вот-вот явится!
– Ты, похоже, не понимаешь, – прервал ее я. – Многие люди от меня зависят. Будет электронное табло и все такое. Я должен после каждого ответа выходить к рампе. Это громадная ответственность. Тебе, кажется, невдомек…
Я замолк, услышав голос Густава. Борис тут же повернулся и пошел обратно в уборную. Мы с Софи стояли и ждали, как нам показалось, очень долго. Наконец появился Борис, миновал, не глядя, нас обоих и направился к грузчикам.
– Господа, пожалуйста. – Он сделал приглашающий жест. – Дедушка приглашает вас войти. Он хочет, чтобы вы все сейчас были с ним рядом.
Борис пошел вперед, носильщики, слегка поколебавшись, взволнованно последовали за ним. Проходя мимо нас, некоторые неловко пробормотали два-три сочувственных слова, обращаясь к Софи.
Когда удалился последний носильщик, я заглянул в комнату, но не увидел Густава, скрытого за спинами носильщиков, которые толпились у самой двери. Одновременно заговорили три или четыре голоса. Я намеревался подойти ближе, но Софи внезапно опередила меня и пересекла порог. В комнате началась суета, голоса смолкли.
Я шагнул к дверному проему. Грузчики расступились, чтобы пропустить Софи, и я теперь ясно видел Густава, лежавшего на матрасе. Коричневое пальто было наброшено ему на грудь, поверх уже знакомого мне серого одеяла. Подушки у Густава не было, и, судя по всему, не хватало сил поднять голову, но он смотрел на дочь и на его лице играла нежная улыбка.
Софи остановилась в двух-трех шагах от него. Я видел только ее затылок, но догадывался, что она глядит вниз на отца.
Несколько мгновений прошло в молчании, потом Софи произнесла:
– Помнишь день, когда ты пришел в школу? С моими принадлежностями для плавания? Я оставила их дома и все утро расстраивалась и не знала, что делать, и вот ты являешься с моей голубой спортивной сумкой, той, что на ремне, прямо в классную комнату. Помнишь, папа?
– В этом пальто мне будет тепло, – отозвался Густав. – Как раз то, что мне нужно.
– У тебя было всего полчаса, и всю дорогу от отеля ты бежал. Ты появился в классной комнате с моей голубой сумкой.
– Я всегда очень гордился тобой.
– В то утро я ужасно растерялась. Не знала, что делать.
– Пальто замечательное. Посмотри на воротник. Здесь всюду натуральная кожа.