Мальчишка сбежал в соседнюю комнату, затем протянул принцессе тоненькую пачку синеньких купюр:
- Это тебе на случай форс-мажора!
Еда, несмотря на отсутствие экзотики, была вкусна, борщ со сметаной и мясом, на второе рыба с гарниром, на третье клубничный морс, сама клубника, варенье их инжира. По советским временам, хорошая пайка, щедрая.
Лея после сытного обеда отяжелела и уже не слушала пафосную речь вождя. Он просто уснула, и женщина вместе с Валеркой отнесла "принцессу" на диван.
А сон у девочки тревожный. Ей снилось, что она входит большущий тронный зал роскошного дворца Британских королей. Там на престоле сидит важный, толстый с завитыми усиками король Георг.
Лею идет к нему по ковру, вся алмазах, в своей роскошной одежде царицы. По обе её руки почетный караул.
Король смотрит на Лею и, хмуря чело, спрашивает:
- А что это такая за краля?
- Это ваша родная дочь принцесса Лея ваше величество! - Дружно гаркает почетная охрана.
Король срывает с украшенного изображением львят трона и вопит:
- Это не моя дочь! Это гнусная самозванка! На дыбу её, на плаху!
И вот Лею хватают за руки, срывают драгоценности и платья. И он нагая висит на дыбе, палачи до красная раскалили клещи, а под босыми ногами девочки, пылает хищное, жгучее пламя пяточного костра!
Лея вскрикивает от ужа и просыпается.... Сон жутко реалистичен, а боль совсем настоящая, даже сейчас суставы плеч зудят словно вывернутые, а пятки печет.
Девочка присела и начала крутить головой. Тут Лея сообразила, что если её и в самом деле переправят в Москву, то будет конец. Обвинят в самозванстве и шпионаже, что значит, скорее всего тихая ликвидация. А может еще пытки, чтобы выдала сообщников, тоже ничем не лучше дыбы. Током например могут пытать... Так, что она конкретно влипла своей ложью, но ведь и правда сказать нельзя...
Вечный вопрос что делать?
- Бежать! И бежать пока не поздно!
Лея подняла, поглядела на себя в зеркало: обыкновенная на вид местная девочка, пухлая, упитанная, небедная, но и не броская. Вернее можно лицо назвать и симпатичным. Волосы крашенные, но не настолько ярко, чтобы смотреться неестественно. Завивку можно принять за природную.
Лея посмотрела с сомнением наподобие кроссовок, нетипичных для страны советов, но все же решила идти в них. Босиком ей не выдержать долгого пути, слишком уж она изнежена комфортом. Впрочем, мысль от том, что долгий путь не по силам и обутой Лея отогнала: " новая версия в голову не приходит, а оставаться самозваной принцессой в стране советов слишком уж опасно". Лучше стать обычной девочкой и раствориться, найдя себя более менее сносное местечко.
Да и деньжат у нее четыре тысячи, плюс утаенное платиновое колечко с алмазом размеров с горошинку, дюжиной мелких рубинов по краям.
Лея прихватила также сумку, но еду набирать не стала - нести будет тяжело, лучше купить на ходу. Что же не отравится она от общепита, нужно привыкать к трудностям.
Квартира была пуста, но выйти оказалось затруднительно, первые два замка открывались простым поворотом, а один был врезным...
Лея впрочем, не растерялась, а принялась лихорадочно искать ключ, ориентируясь на фильмы-детективы. Под ковер, шкафчик, ниши... Нашла в цветочном горшке, тоже не новая идея. Впрочем, в сливном бачке было бы еще хуже и противнее.
После чего девочка спустилась по лестнице оглянулась... Во дворе резвилась малышня, но сверстников не видно. Сам дворик оборудован неплохо, есть бревна, перекладины, турники и даже пара футбольных ворот.
Чтобы не вызвать подозрение Лея заставила себя идти спокойным шагом. Потом ускорила шаги, но на бег не переходила.
Главного выбрать из города...
Уже вечерело, так что областной центр Гродно казался залитым багровым цветом заката. Толь еще гитлеровцы не успели ввести комендантский час, толи вводили его, то с наступление полной темноты. Сам город был с большим количеством старинных зданий, между которыми лишь изредка встречались совсем свеженькие современные для сороковых годов застройки. Советская власть пришла сюда менее двух лет назад и еще не успела, укрепиться. Насколько новых пятиэтажек, не достроены.
При Польше жили не очень жирно, так что с советской властью связывали радужные надежды. И что же, начали наконец-то строить дома людям, хотя одновременно пришел страх перед НКВД. Многим было непонятно, почему, они, не скрываясь, рассказали анекдоты о Беке, Полиспудском, прочих правителей Польши, а теперь за безобидную шутку о Сталине и советской власти следовал арест, а далее в лучшем случае десятка лагерного срока. В деревнях также началось раскулачивание, что привело к расколу: беднота радовалась, крепкие хозяева бурчали от злости.