Ладонью гладить по щеке,
И этим греться,
И на любимых (март в душе!)
Не наглядеться...
*****************************************************************************
Всё порастёт быльём
Всё порастёт быльём, и станет тихо,
[Как будто снег под утро ляжет пухом]
Забудут имена, хлебнувших лиха,
И тех, кто до конца не падал духом.
Мой город ветром по полю развеет,
Сухой ковыль помнут копытом кони,
И только небо [синее в апреле],
На чьи-то снова выльется ладони.
В которое смотрелись мы когда-то -
За облака, за звёзды и планеты...
Которое молчало виновато
На все вопросы, заданные: где ты?!
Оно всегда спускалось то дождями,
То, бьющимся о землю, звездопадом...
Оно всегда лежало между нами,
Ходившими то около, то рядом
У перекрёстков, переправ и бродов,
Но никогда друг друга не узнавших...
Нас в череде закатов и восходов
Не вспомнят словно без вести пропавших.
Всё порастёт быльём, но только следом
Любовь случится с ними, как и с нами...
Живущие без нас под синим небом,
Смотрите в небо нашими глазами!
*******************************************************************************
Ты такая
Ты - красивая, очень красивая,
Ты такая, что трудно дышать...
Твоё имя, по венам пульсируя,
Обещает единственным стать.
Ты - хорошая, правда, хорошая,
Ты такая, каких не найти...
Вот и лезет любовь из подвздошия,
Душу скручивая в узелки.
От которых всё туже под кожею,
От которых звенит в голове...
Мне бы встретить другую - похожую,
Чтобы так не тянуло к тебе.
Чтобы небо качалось помедленней,
Не свистел о тебе соловей...
Мне б попроще какую, поветренней -
Не твоих королевских кровей.
Чтобы жить..., безответно не мучиться,
В полнолуние волком не выть -
Всё равно ничего не получится,
Так зачем же такую любить?
Что за мука мне невыносимая -
Не надеясь на что-то, мечтать...?
Ты - любимая, просто любимая,
Ты такая, что трудно дышать.
*****************************************************************************
Зима была лютой
Зима была лютой, а я не люблю холода -
Продрог от мороза под ветром почти, что до слёз.
На площади - праздник. Гулянье, оркестр, детвора...
А сбоку у парка сидел замерзающий пёс.
Лохматый и старый, и, видимо, очень больной -
Таким доживал он недолгий собачий свой век,
Смотрел в одну точку, качая большой головой,
Пытаясь улечься на жгучий нетающий снег.
А люди жалели - ну как тут бедняжке помочь?
Не брать же домой здоровенного этого пса!
И было понятно - сегодня последняя ночь,
Которой не будет ни края, ни дна, ни конца...
Динамик вещал на всю площадь стихи о войне,
Несли ветераны гвоздики в озябших руках,
И гладил февраль стылым ветром его по спине,
И инеем цвёл на его длинношерстных боках.
Походные кухни. Улыбки. Недолгий парад.
Шары в поднебесье. Топтанье на месте и гул.
Я каши принёс: ты поел бы хоть чуточку, брат...
Но он отвернулся и, мне показалось, вздохнул.
Мальчишка заплакал - с совком и лопаткой малыш,
Совсем ещё кроха, а тоже ведь понял - беда...
И птицы взлетели со снежно-засиженных крыш,
Как будто пытались всей стаей прогнать холода.
Принёс кто-то тонкий и порванный сбоку картон -
Ложись-ка сюда, это всё же теплее, чем лёд...
Я думал о тех стариках, что бездомны как он,
О тех, кто не нужен и этой зимою умрёт...
Прошёл целый месяц, а следом - и пара недель,
Весна припозднилась, и ночью нет-нет, да мело,
Но как ни крути, это был настоящий апрель.
И плюс за окошком. И где-то в 6.30 - светло.
Пичуг щебетанье котов посводило с ума,
А если не пасмурно - солнышко греет всерьёз,
И кажется все улыбаются, даже дома,
И весь этот город, и даже бродяжка - барбос...
Я встал словно вкопанный.
Выдохнул.
Снова вдохнул -
Тот самый!
Лохматый!
Живой!
Да ещё наяву!
Он ткнулся в ладонь мне, хвостом чуть заметно вильнул...
Стоял я счастливый, хоть толком не знал почему.
******************************************************************************
Голубка.
В твоих глазах - ночное волшебство:
Там светят звёзды холодно и хрупко...
Ты для меня земное божество -
Любимая, желанная голубка*.
Тебя прекрасней нет среди миров,
Ни ранее, ни в будущем, ни ныне...
Я ноги целовать тебе готов
За счастье повториться в нашем сыне!
За счастье быть и мужем, и царём...
Трястись как над жемчужиною ворон -
Я в стену замуровывал живьём
Любого, кто тобой был очарован.
На каждый пальчик - перстень и кольцо,
На каждый вдох - к губам прикосновенье,
Каким красивым может быть лицо!
Каким больным бывает наважденье...
За то, что ты мой воздух и мой свет,
Моя судьба, мой путь счастливый к дому,
За то, что я твоей рукой согрет,
Дай мне себя, возьми взамен корону.
Пять дней царицей, если будет сын!
Вся Азия к ногам твоим склонится...
Мой храбрый воин. Мой влюблённый Нин**...
Как сладко на моих коленях спится?
Подумают и скажут, ей на трон
Сильней всего, наверное, хотелось...
А мне б сдержать из горла бьющий стон,
А мне б хранить до самой смерти верность -
И я люблю...
Но как мне с этим жить?
Терзает сердце днём и ночью стужа...
Узнаешь завтра как умеет мстить
Вдова тобой погубленного мужа.***
_____________________________________________
*горная голубка - (греч) семирамида
** Нин - легендарный царь Ассирии. Под угрозой ослепления заставил своего лучшего визиря Онна отдать ему свою жену Семирамиду. Онн покончил с собой.
*** Приняв в подарок от Нина на пять дней корону и неограниченную власть, Семирамида приказала казнить царя.
****************************************************************************
Стихи
Стихи - они как робкий свет свечи,
Что беззащитен в комнате, где тени
Так давят темнотою: замолчи!
И жизнь упрямо сводит нас не с теми,
От чьих сердец нам дарены ключи...
А не писать и больно, и нельзя -
Стихи приходят так же, как дыханье,
И не понятно - это ли стезя,
Или стигматы [божьим наказаньем],
В ладонь по шляпку вбитого гвоздя?
А в голове трезвон от чепухи,
Что просится так истово наружу,
Но в белый лист без глупой шелухи
Поэт вживляет собственную душу,
Которую и примут за стихи...
А дальше вечность, слава и почёт,
[любое творчество пугается забвенья]
Но гениев всегда - наперечёт:
Капризен слишком ангел вдохновенья -
Не прогибается, не служит и не ждёт.
Поэтому - пол-царства за строку!
Ну а по мне - пол-жизни даже мало -
Писал хороших много на веку,
А мне б такой, когда бы ты читала,
Роняя в книгу чистую слезу...
*********************************************************************
Властитель сдался
Опять напротив строятся полки,
Подкатывают пушки для расстрела,
И смотрит на меня из-под руки
Закованная в латы Королева.
Она сюда пришла атаковать,
Ведь для неё нет правил и закона -
И первой ставит пешку на Е-пять,