Вскоре Марина принесла мне свои записи, из коих следовало, что оренбургский казак И.С. Веневцев был осужден выездной сессией Акмолинского областного суда по статьям 58–14, 58–10 сроком на десять лет и меру наказания отбывал в местах лишения свободы с 5 октября 1941 года по 25 октября 1951 года. Таким местом лишения свободы для него стала Долинка. Казалось бы, в 1951 году он стал свободен, можно вернуться на волю в родной оренбургский край! Но такого решения не последовало со стороны «власть предержащих». Так и остался Веневцев жить в Долинке, но теперь — на правах вольнонаемного, работал то старшим бухгалтером, то счетоводом-ревизором в Карлаге. А ликвидировали лагерь — с 1965 года его определили старшим рабочим склада совхоза «Карагандинский», затем — рабочим, сторожем стройуправления № 3 треста «Карагандажилстрой», наконец, гардеробщиком комендантского отделения Карагандинской высшей школы МВД СССР.
В Долинке он познакомился с Марией Константиновной, разнорабочей в столовой для осужденных. Она раздавала еду заключенным и всякий раз прибавляла похлёбки в котелок нашему герою, так он ей понравился. Мария была родом из Ленинграда; чтобы прокормить свою семью, она покупала там лишние талоны на хлеб, что было незаконно. И в 1946 году Мария поплатилась за это, ее осудили сроком на четыре года.
Вскоре они бракосочетались. Это и спасло Ивана Степановича от голода и придало ему сил для написания романа о прошлом белоказаков. Мария всячески помогала ему, поддерживала его в этом начинании как могла. Тем более что вскоре пришла «хрущевская оттепель», в 1960 году И.С. Веневцев был реабилитирован.
Вскоре Светлана Климентьевна Байнова принесла мне из фонда музея копии справок УВД Казахской ССР, областных судов, а также трудовую книжку Ивана Степановича Веневцева. Документы подтверждали записи Марины. Удалось восстановить и адрес, по которому проживал Иван Степанович Веневцев в Долинке — это улица Садовая, дом 15, квартира 6. Именно в этом доме-бараке бывший белоказак работал над своим романом.
Вместе со Светланой Климентьевной Байновой мы поехали по указанному адресу. Я думал увидеть руины бывшего глинобитного барака, а передо мной предстал вполне приличный, хорошо побеленный дом. В его палисаднике до небес поднялся огромной высоты клён, тень которого укрывала крышу бывшего барака. Нынешний хозяин здания — водитель Борис Исупов — рассказал, что тут было шесть комнат, в одной из них и жил вольнонаемный казак Веневцев. Сейчас планировка комнат изменилась — из шести родители Исупова сделали три больших комнаты. Они говорили, что густокронный клён перед домом посадил сам Веневцев. Саженец он привез из опытного сада Карлага. И как же теперь вымахал клён, как сильно он стучит в окна в бурю и дожди!
Рядом с домом № 15 по Садовой находится еще одно небольшое историческое здание — это бывшая столовая Карлага, в которой одно время работала супруга Веневцева Мария Константиновна. Здесь они и познакомились, и обручились. Мария Константиновна намного пережила своего супруга-писателя. Судя по документам, рядовой казак-дутовец, советский бухгалтер и заключенный Карлага Иван Веневцев скончался в 1975 году. А Мария Константиновна Веневцева еще в марте 1991 года интересовалась реабилитацией и судимостью своего мужа, посылая запросы в МВД Казахской ССР. В то время она уже жила в совхозе «Карагандинский» в районе Нахаловки по улице Гагарина, 50. Ее рассказ и записала Марина Клышникова вместе с библиотекарем Татьяной Алексеевной Остапюк…
Мне удалось встретиться и с Татьяной Алексеевной. Ее отец работал в шестидесятые годы в стройуправлении № 3 треста «Карагандажилстрой», где трудился и Веневцев. Они дружили.
По словам отца Татьяны Остапюк, Иван Веневцев, конечно же, долгое время скрывал, что он воевал на стороне войск белого атамана Дутова, в ноябре 1917 — апреле 1918 годов принимал активное участие в мятеже антисоветского оренбургского зажиточного казачества. Когда на южном Урале большевики ликвидировали этот кровавый мятеж, Ивана осудили на два года тюрьмы. В 1921 году он вернулся в родную станицу и не узнал ее — сожженную и разоренную красными дотла. Боясь нового ареста, Иван подался в Оренбург, записался на курсы бухгалтеров, окончил их. А затем уехал в Среднюю Азию, желая таким образом выскользнуть из цепких лап чекистов, которые опять принялись «подчищать» белоказаков, освобожденных по амнистии как участников Гражданской войны. Немало казачьих семей в то время бежало в Туркестан, в Коканд. Туда же голодным этапом отправилась и вся семья Ивана Степановича: его первая жена, мать, две дочери и сын.
Как сообщил мне оренбургский писатель Валерий Кузнецов, первая жена Веневцева устроилась в Коканде рабочей на завод безалкогольных напитков. Жили впроголодь, но сын Сергей окончил механический техникум. Иван Степанович помогал семье, как мог, «оберегая» ее. И все-таки в сорок первом не уберегся сам. Арест, лагерь в Долинке. Его сын Сергей Иванович Веневцев в том же году пошел на фронт, чтобы в сорок шестом в звании майора и с боевыми наградами вернуться «домой», в Коканд.