«Нелегко привязать роман к конкретному жанру. Здесь столько намешано, такая слоистость мысли, стилевых особенностей, приемов. С одной стороны – беспощадность исторической публицистики.
С иного боку – эпика и монументальность, сближающая автора с Шолоховым, Толстым. Но образность, метафоричность – тут все свое, своя интонация, свои гиперболы, философичность, притчевость, мистика, фантасмагория, библейский подтекст. Память ворошит великие опыты Гёте, Манна, Булгакова, Достоевского. Но опять же у Чебалина свое, выстраданное – углубленней, конкретней, потому как НАУЧНЕЕ. Чарующая магнетика научной формулы!»
ЕВГЕНИЙ ЛАЗАРЕВ, председатель Самарского областного отделения Союза писателей России.
«Пир настоящей свободы в таких именах, как Евгений Чебалин, Александр Проханов, Александр Сегень…
Доказательство непокорности и бессмертия нашего духа – вот эта многолинейная книга Чебалина «Безымянный зверь». В ней все. В ней – славянский космос».
ЕВГЕНИЙ ГОРОВЫХ, член Союза художников России.
«Книга потрясающая! Потрясающая фактами, цифрами, именами, художественной высотой, показывающими, кто же, какие силы на протяжении тысячелетий мешали сеятелям и созидателям, славянам, русским, готовили Апокалипсис».
НАТАЛЬЯ БОБРОВА, кандидат юридических наук.
«За один этот роман Чебалин заслуживает докторской степени по философии.
На ум приходят имена Булгакова, Айтматова, Ефремова. В романе все завораживает, особенно то, что сложнейший, многоплановый сюжет положен на сугубо научную основу.
Роман способствует переосмыслению многих исторических фигур, прежде всего личности Столыпина.
…Лучшая награда для автора – это когда Бог дает шанс осознать масштаб личности писателя еще при жизни».
НИКОЛАЙ ЗОЛОТАРЕВ, кандидат сельскохозяйственных наук.
«Событие, которое мы сейчас переживаем, все равно намно го шире, чем мы можем себе представить.
Роман «Безымянный зверь» – философский рентген огромного исторического процесса. В нем нашлось место и мистике и фантастике, однако все герои романа – это прежде всего живые, конкретные характеры. И само изобретение – сошник и рассевок АУПа-18 – не придумка писателя. У них есть реальный изобретатель по фамилии Прохоров.
Красная линия, проходящая через весь роман, такова: возрождение России связано только с землей и человеком, который ее обрабатывает и кормит других. Настоящие русские писатели сродни Прохорову. Никогда не гоняясь за манкими вершинами, они неспешно и трудолюбиво осуществляют «подпочвенный разбросной посев», духовный урожай с которого впоследствии, дивясь, пожинают все, и надменный мир Запада в особенности».
ГАЯНА САЗОНКИНА, преподаватель Академии культуры.
«Среди многочисленных талантов у автора есть очень редкий. Это врожденная непримиримость к злу и фальши. Он борется со злом и ищет его истоки… Через книгу проходит сквозное щемящее чувство бесконечной любви автора к России. И это роднит его с Шукшиным».
А.Д. ШУТОВ, профессор, доктор философских наук.
«В конце XX – начале XXI века не появилось ни одного литературного произведения, мерой оценки которого было бы бессмертие.
Для романа Чебалина, полагаю, как это ни пафосно звучит, иной меры нет. В нем на необычайно художественную высоту подняты темы: противостояние жизни и смерти, правды и лжи, Христа и Антихриста.
Роман «Безымянный зверь» продолжает творчество Дмитрия Мережковского, Михаила Булгакова, но только основанное на более фундаментальной научной базе.
Роман раскрывает новое миропонимание бытия: человек – это не только житель земли. Хоmо Sapiens гораздо глобальнее по галактическим масштабам: это разумное существо с космическим прошлым, настоящим и будущим. Несомненную ценность, как мне кажется, роман представляет для кинематографии, в нем заложен прекрасный материал для создания шедеврального кино XXI века, на новом витке осмысления нашей действительности. Но найдется ли режиссер?»
СЕРГЕИ ДЕРЮШЕВ, заключенный колонии строгого режима, п/я 389/40-5, поэт.
«К роману Евгения Чебалина приступил с интересом, потому что давно знаю этого автора по книге «Час Двуликого», предчувствуя несколько дней увлекательного чтения.
Но то, чем роман оказался на самом деле, – меня потрясло. Это не трафаретная словесная фигура: роман действительно по-тря-сает! Ни легкого, ни развлекательного чтива не получилось. Я много раз откладывал журнал с романом в сторону, чтобы остудить воспаленные мозги, перевести дух и справиться со своими чувствами. Хотя на чувствительную дамочку я мало похож.
Боль и гнев, обида бездонная, горечь и печаль великая – все в романе обрушивается на читателя. Особенно переворачивает душу сцена казни Прохорова: Господи! Да как же автор писал такое, если и читать-то нестерпимо!
После прочтения романа я с глубоким уважением, внимательнейшим образом всматривался в портрет автора, в темень его глаз, полных скрытой боли, глубокого знания и готового выплеснуться праведного негодования – праведного для всякого, кто чует в своих жилах русскую кровь, в сердце – славянский дух, а в руках – трудовым потом заработанный хлеб…
Один мой здешний знакомый, умный парень, любящий, книги Шукшина, прочитав «Зверя», пришел ко мне с мокрыми глазами, присел рядом, порывался что-то сказать. Да только рукою взмахивал, тяжело так, обреченно, словно в руке собственное сердце держал…
Чебалину я бы при встрече низко поклонился. Спасибо ему, огромное спасибо за настоящий писательский подвиг, с пожеланием счастья и покоя. Не думаю, что в нашем положении можно легко бросаться такими пожеланиями. Если нас что-то глубоко трогает – то это никак не литературные пустышки.
Журнал с романом читают у нас по очереди, и очередь выстроилась на год – короче не получится.
Могу с уверенностью сказать, что у «Севера» и романа Чебалина здесь сразу появилось человек двести защитников и уважительных почитателей – людей грешных, кто спорит, но не бездушных и бессердечных.
Это обстоятельство мне кажется чрезвычайно важным именно сегодня, когда рядовой гражданин чувствует себя человеком гораздо менее, чем вчера. Сегодня народу разрешили говорить, но напрочь перестали слушать».