— Что? — задохнулась, ошеломленная его внезапным нападением.
— Ты хоть понимаешь, как опасно выставлять себя напоказ перед такими мужчинами? Как ты могла быть такой дурой?
— Дамион, ты делаешь мне больно, — хныкала я. На месте его пальцев остались фиолетовые линии, хотя его хватка была ничто по сравнению с тем, что я почувствовала от его слов.
Он опустил взгляд, затем отдернул руку и прошелся по комнате. Провел пальцами по волосам, сделал несколько глубоких вдохов. Когда снова повернулся ко мне, выглядел спокойнее, но по-прежнему был пугающе холоден.
Глаза защипало от слез.
Почему он так резок? Дверь была открыта. Откуда мне знать, что входить туда опасно? Мысли хаотично крутились в голове, но, видя, в каком он состоянии, решила промолчать.
— Прости меня, Алина, — в его взгляде появилось раскаяние.
За время нашего общения я узнала, что Дамион старше меня на двенадцать лет, то есть ему тридцать два. Разница почти не ощущалась… до этого момента. Сейчас я чувствовала себя ребенком, которого отчитывает сердитый отец.
— Ты знаешь, что я беспокоюсь о тебе. Если с тобой что-то случится из-за меня... — он не закончил фразу, будто сама мысль была невыносима. Вместо этого он ладонями нежно обхватил мое лицо. — Я бы никогда себе этого не простил.
Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова.
— Я пренебрегал тобой, — продолжал он. — Пойдем, купим тебе телефон и выберемся из этого дома, да? После нескольких часов на таком жутком холоде мы с радостью вернемся сюда.
Я слабо улыбнулась.
— Звучит неплохо.
Мы сделали шаг к двери, когда он остановился.
— Дерьмо. Не могу поверить, что я забыл, — он улыбнулся. — Вчера я получил сообщение от связного в Министерстве труда и социальной защиты. Он нашел твое дело. Ты хочешь узнать имя своей биологической матери?
Не могла поверить своим ушам. Я уже почти потеряла надежду после стольких недель безрезультатных поисков. В душе вихрем смешались сильнейшие эмоции, и не знала, что чувствовать.
— У тебя есть имя? — мой голос прозвучал так же хрупко, как я себя чувствовала.
Дамион вытер слезу, скатившуюся по моей щеке.
— Да, и, если она еще жива, то клянусь, что найду ее для тебя.
Я обняла его, благодарная за то, что он есть в моей жизни.
Что значила одна маленькая вспышка гнева, когда он так старался сделать меня счастливой?
ГЛАВА 10
Настоящее
Воспоминания о прошлом захватили мысли, когда я прижалась к Торину на заднем сиденье мотоцикла. Я пыталась отогнать их, но в голове вспыхивал один образ за другим, закручивая меня в бесконечный круговорот. К тому времени как мы подъехали к дому, я погрузилась в липкую, гнилую смесь сомнений в себе.
У меня был умопомрачительный секс с Торином Байрном. Ирландским мафиози. Боксером. Возможным преследователем. И моим боссом.
Мой босс.
Боже правый, Сторми. Ты когда-нибудь научишься, черт возьми?
Я быстро погладила Блю Белл и направилась прямиком в душ. Хотелось смыть все — воспоминания, сомнения, прошлое. И настоящее тоже. Избавиться от желания, которое все еще пульсировало в венах. От ощущения его тела на моем, заставлявшего сердце петь.
Секс с Торином был невероятным. Никогда в жизни я не была так захвачена мужскими прикосновениями. И в то же время это огромная ошибка. Теперь, освободившись от всепоглощающей похоти, которая затуманивала мозг, когда он был рядом, это должно было стать для меня очевидным. Так почему же я не могла вызвать в себе никакого сожаления?
Потому что я был тебе нужен.
Когда он произнес эти слова, мое сердце разлетелось на куски. Вся логика улетучилась. Потому что он действительно был мне нужен. Отчаянно. Мне нужно было знать, что он не ранен, и мне нужно было вырваться из той толпы. Без единого слова он все понял. Явился мне на помощь с безжалостной решимостью. И почему это должно было быть плохо?
Я знала, почему. Красные флаги сначала кажутся крошечными, как зонтики для коктейлей, но со временем эта же алая ткань становится длинной веревкой, которая затягивается на шее.
Он опасен, хотя бы потому, что делает меня безрассудной. Я позволила ему войти в меня не раз, а дважды — и не произнесла ни слова. Я могла. Я даже подумывала об этом. Но если быть до конца честной, то хотела чувствовать его без барьеров. Беременность не была проблемой, но кто знает, чем это могло обернуться?
Глупая, глупая, глупая.
Я не стала выяснять у него, зачем он следил за мной. Даже дала указания, как добраться до моего дома, чтобы избежать подозрений. Черт, я даже оставляла шторы приоткрытыми, словно приглашая его наблюдать за мной. Тогда не до конца осознавала его мотивы, но сам факт, что игнорировала очевидную опасность, уже был проблемой.
Я не могла принимать разумные решения, когда дело касалось Торина, а это означало только одно. Мне придется насильно оборвать этот круг и уехать. Единственное, что было хуже самой мысли о переезде, — вновь пережить свое прошлое. Я не позволю себе снова стать жертвой жестокого мужчины.
Не уверена, что Торин причинит мне вред, но и не могла гарантировать, что с ним я в безопасности. Он боец и гангстер. Все шансы против него, а значит, риск слишком велик. Я не могла позволить себе не замечать опасность. Только не снова.
ГЛАВА 11
Настоящее
Нет ничего более раздражающе бессмысленного, чем пытаться угадать, о чем думает другой человек. Я знал это слишком хорошо. Последние двенадцать часов только этим и занимался — и не был ближе к ответу, чем в самом начале.
Что-то изменилось для Сторми с момента, когда я отвез ее домой. Мне хотелось узнать, что именно. Больше всего на свете нужно было знать, что она не жалеет о том, что позволила мне трахнуть ее.
Было ли это ошибкой? Да, черт возьми. Этого не должно было случиться.
Хотел ли я, чтобы она пожалела об этом? Черт, нет.
Три проблемы казались мне наиболее вероятными причинами ее тревоги. Во-первых, она встречалась с кем-то и чувствовала себя виноватой в неверности. Если это так, то она должна смириться с этим. Я, конечно, не испытывал никаких угрызений совести по поводу вмешательства и даже сказал бы, что надеюсь, что он больше никогда к ней не прикоснется.