Я не заставлял ее спать со мной. В этом был уверен. Она хотела меня так же сильно, как я хотел ее. Тогда в чем проблема?
Она спала с тем парнем? У них отношения?
Мне пришло в голову, что я могу подняться к ней домой и посмотреть, нет ли там следов присутствия кого-то еще. Теперь я действительно вступал в ряды сталкеров.
Было ли мне до этого дело?
Не настолько, чтобы остановиться.
Я подождал рассвета, и только после этого вошел в здание. Я хотел убедиться, что она крепко спит.
Одним из преимуществ того, что заставил ее гнусного управляющего обновить панель безопасности, это получение доступа к коду домофона. Попасть внутрь квартиры тоже не было проблемой. Я давно сделал копию ключа. До этого момента им не пользовался, но, черт возьми, как же было тяжело удержаться.
Я с восхищением рассматривала ее личное пространство.
L-образная студия создавалa иллюзию спальни. В гостиной стоял крохотный диван, небольшой обеденный стол на два места и маленькая, но современная кухня. У нее было довольно много вещей, но ни одной по-настоящему личной детали. Ни фотографий, ни сувениров на полках или подоконниках — только пустая керамическая ваза.
Заглянул в ванную. Даже в темноте было видно, что на раковине лежит только одна зубная щетка. Ни триммера для бороды. Ни мужских боксеров. Ни единого намека на то, что к ней кто-то регулярно приходит.
Мое облегчение сменилось грызущим чувством стыда, которое не мог объяснить. Может, я просто проецировал на нее собственные представления о сентиментальности. Не все женщины увлекаются фотографиями и памятными вещами.
Но она… Она казалась той, кто цепляется за воспоминания.
Эта загадка так и останется без ответа.
Не в силах уйти, не увидев ее, я завернул за угол и почувствовал, как часть моей души вздохнула при виде нее, словно усталый путник, вернулся домой. Что-то в ней цепляло меня на уровне инстинктов. Я всегда жил в напряжении, но рядом с ней впервые ощущал странное, непривычное чувство покоя.
Неудивительно, что стал зависим от нее.
Даже сейчас я жаждал ощутить ее вкус. Если бы не боялся, что она сбежит от меня, я бы разбудил ее своим языком и напомнил, насколько нам хорошо вместе. Но не сегодня. Не сейчас, когда она уже настороженно относится ко мне.
Я бросил последний долгий взгляд, а затем повернулся к двери. Тогда-то и заметил магниты на холодильнике. Разноцветные буквы, сделанные для того, чтобы дети могли учить слова. На маленьких магнитах также были напечатаны слова — такие, какие используют для составления стихов. Но меня привлекло то, что, несмотря на хаос, я смог разобрать свое имя в самом центре. Буквы не расположены вместе и даже перевернуты, но они там были. Т.О.Р.И.Н.
Не успел сообразить, что делаю, как осторожно провел пальцем, выравнивая их. Какова была вероятность, что эти буквы случайно оказались рядом друг с другом? Она когда-то выкладывала мое имя на своем холодильнике?
Даже если бы Сторми этого не сделала, мне приятно, что теперь оно там. Именно поэтому, несмотря на здравый смысл, я оставил все как есть, а затем выскользнул так же тихо, как и вошел.
ГЛАВА 12
Настоящее
Может быть, пришло время посмотреть горы на западе? Я видела прекрасные фотографии Монтаны летом. Я не ездила так далеко на север из-за холода, но, возможно, пришло время. Может быть, оставить большие города позади — это именно то, что нужно.
Если это так, то почему мне хочется плакать?
Каждый сайт с описанием удобств потенциального места назначения сжимал тиски в груди все сильнее и сильнее, пока сердце не застряло в горле. Я не хотела уезжать. Нет, это еще хуже. Одна лишь мысль об отъезде раздирала свежие раны на моем сердце.
У меня впервые за долгие годы появились друзья. У меня была квартира, которую я любила, и работа, которая мне нравилась, когда босс не заставлял меня испытывать ураган эмоций. Как я могла просто так уехать и исчезнуть, не сказав ни слова Микки? Раньше я всегда была осторожна, не позволяя себе сближаться с людьми именно по этой причине. Уходить было бы слишком тяжело.
В этот раз все должно быть по-другому.
Предполагалось, что я буду свободна и пущу корни, но все пошло прахом. Я не только подумывала о том, чтобы уехать, но и о том, что это было бы в десять раз хуже, чем любой другой шаг, который делала раньше. Я не могла оставить следов. Мне пришлось бы держать Микки в неведении.
Как невыносимо жестоко для нас обеих. Я буду скучать по ней, и она наверняка позвонит в Национальную гвардию, когда узнает о моем исчезновении.
Я закрыла ноутбук, нуждаясь в передышке. Мое бедное опустошенное сердце не могло выдержать так много.
Получать почту не особенно приятно, так как там были только счета и всякий мусор, но это то отвлечение, в котором так нуждалась, поэтому я взяла ключи и направилась к лифту.
К моему несчастью, Ральф находился в холле, где располагались почтовые ящики. Я пригнула голову, надеясь избежать разговоров.
— Привет, Сторми. Давно не виделись!
Я поморщилась.
— Привет, Ральф. Как дела?
— Хорошо, хорошо. Видел сегодня утром твоего друга. Надеюсь, он заметил новую панель безопасности. Теперь ему не о чем беспокоиться. — Ральф подошел ближе, но я едва заметила это, слишком поглощенная попытками понять, о чем он говорит.
Какого друга он видел сегодня утром? Может, он имел в виду Торина, который высадил меня у входа?
— Сегодня утром? Или вы имеете в виду вчера вечером?
— Не-не, утром. Где-то в шесть тридцать, если не ошибаюсь, — он выпрямился. — Нельзя же спать весь день, дел невпроворот.
Это был не Торин. Тогда кто?
Меня охватил ледяной холод.
— Как именно выглядел этот друг?
— Высокий, с вьющимися каштановыми волосами. Голубые глаза. Выглядел так, будто недавно поцеловал кулак, — он заговорщически наклонился, — должен сказать, не уверен, что он из тех, с кем безопасно дружить.
В голове зазвучали новые сигналы тревоги. Это был Торин. Но что он делал в здании через несколько часов после того, как высадил меня?